По медицинской части работы хватало, но все по мелочи. Если в кого попадали, то или легкое ранение, или сразу наповал. Мы пустили в ход все резервы артефактных стрел, но толку от них было мало. В отличие от нас, кратовцы могли себе позволить не сбиваться в кучу, о прицельной стрельбе уже давно не могло быть и речи, удачно попадала хорошо, если одна стрела из дюжины, при этом поражая одного, максимум двух бойцов врага. Я выкладывался, пытаясь поддерживать вшитую в павезы защиту и прикрывая нас сверху воздушным щитом, Мило занимался тем же самым. Для моих боевых плетений дистанция была слишком велика, и противник пока не спешил с нами сближаться. Линт, второй марксман, смог подстрелить двоих Искореняющих со своей стороны из моей кентуккийки, но на том успех и кончился. Монахи прятались за кратовцами, высовывались только чтобы кинуть очередное плетение, буквально на секунду, и постоянно меняли позиции.
Стемнело окончательно, дым затянул дорогу с обеих сторон, прицельный огонь стал невозможен. Далер отдал приказ по цепочке, легионеры быстро и слаженно начали отходить к краю болота, бросив свои позиции у павез. Мило бросил на дорогу самодельный амулет, наводивший помехи на магическое зрение, чтобы не дать святошам заметить наш отход, пока не станет слишком поздно, пространство между стоящими павезами наполнилось бликами и вспышками. Теперь монахи нас не увидят, правда, мы их тоже не видим. Остаток роты выстроился в колонну по два у самого болота, только тут до меня дошло, как же мало нас осталось, всего двадцать три человека, меньше половины взвода. По команде Далера мы пошли в воду. Впереди шел один из санитаров-проводников, Кар, за ним цепочкой десяток бойцов, потом я, обеспечивая впереди идущим магическое прикрытие, дальше остальные. Как мы ни старались идти быстрее, по болоту бежать невозможно. Святоши обнаружили, что их добыча убегает, когда голова нашей колонны отошла почти на сотню шагов от зыбкой береговой линии. Кратовцы с криками кинулись вперед, стараясь сократить расстояние до дистанции уверенного выстрела. Святоши бросили несколько файерболов в нашу сторону, но мы отбили воздушными щитами. Онно встал на колено на кочку, прицелился, и еще один святоша отправился на тот свет. Шедший через два человека после меня Линт выстрелил из положения стоя из моей кентуккийки, пуля сразила еще одного монаха. Тут святоша, что бежал в толпе кратовцев слева от наших бывших позиций остановился и поднял какую-то штуковину, разглядеть которую в дыму и сумерках было невозможно. Пламя широким языком прокатилось по воде к нам, снеся идущих сзади. Поставленный Мило защитный купол продержался долю секунды и лопнул, сдерживаемая куполом волна огня рванулась вперед, чтобы застрять уже на моем защитном куполе. Купол продержался полсекунды и начал разваливаться, тут вдруг активировался перстень, про существование которого я уже стал забывать, из него хлынуло очень сложное по структуре плетение, вставшее на место защитного купола. Как только огонь схлынул через пару секунд, исчезло и это плетение. Поставив новый защитный экран, я огляделся по сторонам, все шедшие впереди меня солдаты были целы, купол защитил и шедшего за мной легионера, остальные лежали обгорелыми кучами плоти. Только у одного тела еще была активная аура. Мило был еще жив. Я рванулся к нему почти бегом, чудом не провалившись в трясину. Левая половина тела выше пояса была серьезно обожжена, не теряя времени, я повернул его так, чтобы обожженный бок оказался в холодной воде, сорвал с шеи шарф, намочил его и приложил к обгоревшему лицу мага. Анестезирующие плетения запустились на полном автомате, без участия сознания. Тут подоспел Рют, вытаскивая на ходу из мешка носилки. При помощи еще двух легионеров мы погрузили Мило на них.