Руки и ноги они привязали к длинной жерди, чтобы под ней нести раскачивающееся тело. Фредриксон прикрутил голову Вилльямся к жерди, чтобы она не болталась в плащ-палатке и не выбивала носильщиков из равновесия.
Взвод сел ждать, когда возглавляющий колонну взвод Кендалла выберется из периметра, а за ним взвод Гудвина; подошёл Хок и тихо сел рядом с Бассом и Мелласом. В колонне замкомроты всегда шёл с последним взводом, замыкающим, тем самым снижая риск того, что их со шкипером убьют в одно и то же время. Все знали, что в коконе защитного цвета лежит тело Вилльямса.
– Почему это не оказался один из бесполезных придурков? – спросил Басс, нижняя челюсть у него задрожала. Он тут же встал и заорал Коротышке поднимать жопу.
Меллас посмотрел на Хока. 'Потому что мир несправедлив', – тихо сказал он.
– Что поделать, – ответил Хок.
Наконец, двинулся и головной первого взвода, пристраиваясь к последней огневой группе Гудвина. Безмолвно отправился и Меллас, благодарный уже за то, что не он отвечает за прокладку пути.
Он прошёл мимо груды продуктов, оставленных для 'дельты'. Потом углубился в джунгли. Вся история их остановки: окопы, что они так усердно рыли, палатки, которые они растягивали, место, где он готовил кружку какао и разговаривал с Хоком и Гамильтоном, укромный уголок, в котором он мочился – была поглощена так безвозвратно, что, казалось, память хранила череду сновидений, а не действительность. Рота оставляла за собой в джунглях не больше следов, чем оставляет за собой корабль в море.
Ко второму дню тело стало чем-то большим, чем простое неудобство. Живот раздуло, временами то из одного конца, то из другого отходили газы. Появилось трупное окоченение. Спотыкаясь и скользя, парни тихонько проклинали его: 'Мать твою, Вилльямс, жирный бездельник. Ты всегда слишком много жрал!'
Как только рота вступала в относительно открытое пространство, Фитч тут же запрашивал, чтобы прилетела вертушка и спустила крюк, чтобы избавить их от тела. И всегда получал один и тот же ответ – 'нет', хотя причины бывали различны. То другие приоритеты. То плохая погода. Один раз они расчистили место для 'Хьюи', но при низкой облачности и хлещущем по деревьям ливне маленький вертолёт не смог определить их местоположением, не говоря уже о том, чтобы снизиться и опустить трос.
Носильщики ругались, поднимали Вилльямса, и он, словно мёртвый олень, раскачивался из стороны в сторону на тропе, и бледные опухшие руки выпирали между витками провода. Кожа уже отделялась от мышц, стала съезжать с пальцев и ладоней и собираться там, где пальцы соединялись с ладонями и на сгибах локтей, полупрозрачная и сморщенная, как сброшенные хирургические перчатки.