Джексон пополз к Мелласу и позвал Фредриксона. Лицо Мелласо залило кровью, покрыли пороховые ожоги и частица припоя. Джексон снова закричал, но Фредриксон не слышал: он двигался между тел, оставленных на склоне во время дикого забега. Джексон стал трясти Мелласа: 'Сэр, сэр! Вы в порядке?' Он всё время оглядывался, ища помощи. Рация без умолку что-то молотила ему в ухо, и теперь он сам или Джейкобс – не Меллас – должен был принимать решения.
К Джексону подполз Джейкобс.
– Г-господи. С-с ним всё в порядке?
Джексон продолжал трясти Мелласа и говорил: 'Сэр, сэр'. Он обернулся к Джейкобсу: 'Я не знаю. Думаю, он умер. Блядь!'
Джейкобс выругался.
– Это теперь твой взвод, Джейк, мать его. Что будем делать?
У Джейкобса соображений не нашлось. Разряды винтовочных выстрелов щёлкали пулями над его головой. Он видел, как далеко внизу Фредриксон бежит к очередному телу. Затем солдат из окопа над ними вскочил опять и швырнул ещё одну гранату.
– Чай-комм! – закричал Джейкобс. Они с Джексоном схватили Мелласа за ноги и потащили вниз под гору, волоча его лицом вниз. Они бежали вниз, и граната неумолимо следовала за ними под действием силы тяжести, словно привязанная. Наконец, Джексон сообразил и закричал: 'Стой!' Они с Джейкобсом вонзили каблуки в землю. Они бухнулись рядом с бесчувственным Мелласом, и смертельная кассета проскакала мимо. Она взорвалась полсекунды спустя, прямо под ними. Но никого не задела.
Джейкобс перевернул Мелласа лицом вверх. Рывком распахнул оба бронежилета Мелласа и приложил ухо к груди. 'Ни хера не слышу. Чёрт возьми!' Джейкобс снял с Мелласа каску, взял фляжку и облил лицо Мелласа виноградным 'Кул-Эйдом', немного смыв с него грязь. Он потряс фляжкой, выливая последние капли на глаза Мелласа, которые плотно залепило пороховой копотью, припоем, кровью и грязью.
Снова для Мелласа мир стал чёрным. Он почувствовал прохладную липкость и запах сладкого виноградного аромата 'Кул-Эйда'. Потом вокруг него в темноте раздались звуки перестрелки и крики. Он скорее почувствовал, чем услышал, как кто-кто кричит и хватается за его бронежилеты и каску. Он попробовал пошевелиться. Не смог. Он попробовал открыть глаза, и ему, в конце концов, удалось разлепить один. Он увидел серый свет. Кошмар продолжился. Он не мог проснуться. Он хотел вернуться в небытие. Раздавались кричащие голоса, их слышно было словно под водой. Он опять вернулся к серому свету. Он понял, что ему нужно что-то сделать либо с голосами, либо для голосов. Он осознал, что Джексон лежит на нём сверху и укрывает его от огня. Он догадался, что граната оказалась неисправна и лопнула на две части как раз по шву припоя, вместо того чтобы разлететься на смертельные мелкие кусочки. Он сообразил, что Джейкобс кричит по рации, лёжа рядом с ним и Джексоном, и глядит в небо, вероятно, разговаривая с Фитчем: 'Э, блядь, Шкипер, я думаю, что он уже того – 'курс'. Гранатой. Прямо в лицо. Не надо санитара. Что мне теперь делать? Приём'.