– Ты бы смотрел на это по-другому, если бы встал на наше место, – сказала она.
– И ты бы смотрела на это по-другому, если б встала на наше, – ответил Меллас.
– Это точно, – сказала она. Она посмотрела ему в глаза и мягко улыбнулась. – Послушай, я не хотела быть ханжой. – Он отметил, что у неё зелёные глаза.
Меллас видел, что она старается настроиться с ним на одну волну. Он растаял и улыбнулся в ответ.
– Ты должен понять, чем мы здесь занимаемся, – сказала она. Она потянула было руку к нему по столу, но удержалась и положила обе ладони на чашку с кофе. – Мы чиним оружие. – Она пожала плечами. – Вот сейчас ты – неисправная система наведения для сорока винтовок, трёх пулемётов, нескольких миномётов и артиллерийских батарей, для трёх калибров корабельных орудий и четырёх видов штурмовиков. Наша задача – починить тебя и вернуть в строй как можно скорей.
– Я знаю. Но вот прямо сейчас я что-то не очень себя ощущаю оружием.
– А ты думаешь, я часто себя ощущаю механиком? – парировала она. Потом смягчилась. – Не из-за того я стала медсестрой. – Она обхватила лоб ладонями и поставила локти на стол. – Я так устала от всего. – Она посмотрела на него, уже более не медсестра ВМС, а просто уставшая молодая женщина. – Так много ребят поступает на борт, – наконец, сказала она. – Они одиноки. У них боль. Они страшатся смерти. – Она помолчала. – А мы можем только штопать тела. От всех остальных, – она подыскивала слово, – э, предметов мы стараемся держаться подальше. Это непросто.
– Точно так, – сказал Меллас. Она всколыхнула чувства, что он испытывал до начала обеда. Он боялся, что ляпнет что-нибудь не то – и она уйдёт, поэтому не сказал ничего.
Она прервала молчание: 'Тебя снова отправляют в джунгли, да?'
Меллас кивнул.
Она вздохнула: 'Похоже, я хорошо делаю свою работу, раз её результат – отправка тебя назад, в бой'.
– Вот так положеньице…
– Ничего общего с возвращением в лес.
Меллас снова ей улыбнулся. Он чувствовал, что его понимают. Чувствовал, что может с нею говорить.
– На сей раз всё по-другому, – сказал он. – Я знаю, для чего иду. – Он сглотнул, поднял голову и коротко выдохнул. – Мне страшно возвращаться. – Он посмотрел на неё, беспокоясь, что, может быть, заступил за черту, раскрылся слишком сильно. Он опустил ладонь на здоровый глаз, прикрываясь от мягкого света кают-кампании. Тут же возникли видения: застывшие перепутавшиеся тела, ужас на лице Джейкобса, истекающая кровью нога.
– Помнишь то чувство, когда собирала ежевику? – спросил он. – Ты должна его знать: с друзьями и, наверное, с чьей-то бабушкой, которая пошла с вами и которая собирается испечь пирог, когда вы все вернётесь домой; а воздух такой тёплый, что кажется, будто сама Матушка Природа печёт хлеб.