Паркер стиснул зубы.
– Отвечай, мразь, когда к тебе обращаются, – сказал Басс.
Басс стоял перед боевой ячейкой и смотрел прямо в лицо Паркеру. Ридлоу встал справа от него, ботинками как раз напротив лица Паркера. Кэссиди стоял слева от Басса. Басс знаком приказал Бройеру выбираться из окопа, и Бройер кое-как выкарабкался, по-прежнему не зная, куда идти. Он видел, что весь взвод молча наблюдает.
– Ты слышал меня, мудак? – спросил Кэссиди.
– Так точно, сэр, – буркнул Паркер.
– Не слышу тебя, Паркер, – сказал Басс с улыбкой.
– Так точно, сэр! – выпалил Паркер.
– Как ты хочешь, Паркер? – спросил Кэссиди. – Зачесать налево? Как думаете, сержант Басс? А как бы зачесал Сассун?
– Наверное, налево, – сказал Басс. – Нет, сделай дорожку посередине. 'Ирокез' наоборот.
– Я считаю, нам вообще следовало бы оттяпать ему грёбаную башку, – рыкнул Ридлоу.
Кэссиди присел, наклонился вперёд и зашептал Паркеру в ухо: 'Паркер, ты блядский говнюк, и да поможет мне бог, если сделаешь хоть одно неверное движение – отрежу тебе голову и насру в неё. Я не знаю, что за хрень случилась с мудаковатыми офицерами в этой роте, что они убирают говно, которое всё время валят такие мудаки как ты, но будь моя воля, я б уже давно вздёрнул бы твою жопу на первом же, блядь, суку. Не просись на приём по поводу, нахер, стрижки. Просись на приём, когда действительно какой-то косяк. И не смей не подчиняться приказам. А сейчас присядь-ка на краешек этого окопчика и дай постричь свои волосы, как человеку, а не то – помоги мне господи – лично отхерачу тебя и брошу на съедение червям, коим ты и принадлежишь. Ты понял?'
Басс тоже присел и смотрел на него в упор. Паркер оглянулся. Всё отделение выглядывало из окопов. Они все постриглись. Бройер слышал, как Кэссиди пощёлкал машинкой. Он посмотрел на мощные предплечья Басса. Колени его задрожали, возникло страстное желание бежать, куда глаза глядят.
– Я только хотел сказать, что мои волосы не длиннее, чем у некоторых белых, которые их бриолинят. Вот всё, что я хотел сказать.
– Хорошо. Ты сказал это, – промолвил Кэссиди. – А я хочу сказать, что я не желаю видеть подобных тебе говнюков в моём корпусе морской пехоты. Ты не стоишь такого звания. А теперь я досчитаю до трёх, и ты пристроишь свою задницу на краешке этой боевой ячейки. Раз…
Паркер исполнил.
Бройер, по-прежнему стоявший у окопа, глубоко вздохнул. Он оглянулся и увидел, что лейтенант стоит у палатки Басса и, как все, наблюдает, как Кэссиди стрижёт Паркера налысо.
Сменившись с вечернего караула, Бройер отправился к Китайцу во второй взвод. Он в первый раз находился в расположении чужого взвода и был немного поражён мусором, валявшимся вокруг окопов. Проходя мимо какой-то палатки, он услышал громкий ржач, а за ним единодушный взрыв хохота. Из палатки показалась белокурая голова лейтенанта Гудвина. Бройер поспешил мимо, чувствуя себя не в своей тарелке и надеясь избежать стычки. Он подошёл к какому-то братишке, поправил очки на носу и совершил знакомый уже ритуал рукопожатия. Спросил, где зависает Китаец. Брат указал на маленькую палатку, наполовину спрятавшуюся под огромным поваленным деревом примерно в двух футах от пулемётной позиции. Он подошёл и увидел Китайца с двумя братьями, привалившихся к стволу в стороне от палатки. Они ужинали. Их голоса напомнили ему летние ночи в Балтиморе.