Когда же Ванкувер прогулялся по зоне в предрассветной полутьме, нарочитое равнодушие артиллеристов было поколеблено.
– Откуда он, нахрен, взялся?
– Грёбаное кино. Ты разве не знаешь, что Промежность снимает кино об этой операции?
– Не смогли уговорить Джона Уэйна, вот и взяли его.
– Не-е, хрен там. Снимают задний план для 'Хантли и Бринкли'.
– Ты заметил, что тащила эта мамочка? Грёбаный обрезанный М-60. Господи боже!
– Разве такой штукой что-нибудь подстрелишь? Куча ретивого дерьма.
– Ну, не знаю, чувак.
– Это фигня. Ты не сможешь его удержать.
– А кого, нахрен, волнует, сможешь ли ты удержать грёбаный М-60?
Меллас переходил от команды к команде, проверяя, всё ли в порядке. Он подошёл к последней, с Бассом во главе. Коротышка, намотав на шею зелёное полотенце, лежал на земле, прикрыв глаза.
– Думаю, мы упаковались, сержант Басс, – сказал Меллас.
Басс посмотрел на него. 'Думаю, да, лейтенант'.
Смущённый своим явным беспокойтвом, Меллас прошёл туда, где, закрыв глаза и сунув голову в каску, на спине лежал Гудвин.
Меллас зашептал, так, чтобы больше никто не слышал: 'Эй, Шрам'.
Гудвин кашлянул.
– Ты взял трусы?
– Не-е, это херня, Джек. Он них только жопа воспаляется.
– Угу, – прошептал Меллас. Он пощупал бледно-зелёную футболку, которую подкрашивала мать.
– Почему ты всех называешь Джек?
Гудвин открыл глаза и посмотрел на него: 'Так легче запомнить имена'.
– О, – сказал Меллас. – Точно!
Гудвин опять закрыл глаза.
Меллас прошёл туда, где со своей командой лежал Джексон. Джексон посмотрел на Мелласа, устроив затылок на своём огромном рюкзаке. Проигрыватель был привязан телефонным проводом сверху. 'Все уложились, Джексон?' – спросил Меллас в третий раз.
– Так точно, сэр, – как бы говоря своим взглядом 'скрывать мне нечего', Джексон смотрел в глаза Мелласа. Затем перевёл взгляд на линию усталых тел своего отделения. Меллас видел, что у всего отделения скучающее выражение на лицах 'ждём автобуса' скрывает все остальные эмоции.
– Не можешь без своей музыки, а? – спросил Меллас.
– Никак нет, сэр. Не так чтобы очень.
– Сколько она весит?
Кортелл, командир второй огневой группы, который сидел рядом со своим другом Вильямсом, хохотнул. 'Чувак, – сказал Кортелл, – нельзя нести ничего легче, чем музыка'.
Джексон выставил толстый средний палец в сторону Кортелла: 'Тебе легко говорить, ты её не тащишь'. Он повернулся к Мелласу: 'Я переношу страдания, чтоб у моих парней была музыка, а Кортеллу всё смешки'.
– Господь да сделает твои ноши лёгкими, – сказал Кортелл.
– Угу, жаль его сегодня здесь нет, пастор.