21 августа 1919 г.
Копия
Секретно
Председателю В.Ч.К. тов. Дзержинскому
Неся на себе ответственность за политическую линию в Литве и Белоруссии, Ц.К. Коммунистической партии Литбел[1766] ни в коем случае не может взять на себя ответственность за политическую линию Ч.К. Литбел, так как был лишен возможности так или иначе воздействовать на нее. Несмотря на то, что от Президиума В.Ч.К. была получена на имя тов. Мицкевича-Капсукаса телеграмма, согласно которой под его контролем должны были находиться заложники, и высказано было пожелание, чтобы партия контролировала действия Ч.К., на самом деле ничего нам не удалось на месте добиться: Ч.К. не желала считаться с партией; действовала совершенно самостоятельно и этими действиями иногда не укрепляла пролетарской революции, а вредила ей, так как создавала враждебное к нам отношение рабочих масс.
Для иллюстрации бесконтрольного поведения Ч.К. Литбел считаем нужным привести ряд фактов, о которых известно широким кругам партийных товарищей Литбел.
Еще раньше мы сообщили о расстреле в Минске без уведомления организации двух польских коммунистов: т. Квека и т. Занко[1767], относительно виновности которых нам ничего не могли сказать представители Ч.К. Литбел. С их делом до сих пор нам не дали возможности познакомиться, несмотря на наше неоднократное обращение.
Расстрел этих двух коммунистов – это только наглядный пример того, как работала наша Ч.К. и как выносились там смертные приговоры. Относительно последнего у нас имеются некоторые сведения. Случайно член Ц.К.В.С.[1768] Мицкевич был один раз на заседании «Тройки» (т. Тарашкевич и два т.т. из Особого отдела Зап[адного] фронта), где выносились смертные приговоры. При этом совершенно не рассматривались дела приговариваемых, не было их дел даже на столе, а по памяти выносились приговоры. Были случаи, когда никто из присутствующих не знал, в чем обвиняется такой-то. Тогда спрашивали об этом одного или другого сотрудника и заносили фамилию арестованного в список подлежащих расстрелу. Мицкевич сначала думал, что это какое-нибудь предварительное совещание, но потом выяснилось, что это было официальное заседание «Тройки». Было ли и больше таких заседаний, нам неизвестно.
Однако со слов сотрудников Ч.К. известно, что иногда члены «Тройки» и представители Особого отдела прямо-таки заходили в камеру, спрашивали арестованных, в чем они обвиняются, и тут же отводили одних направо, других налево. Одна из этих партий немедленно отводилась на расстрелы. Некоторые спасались тем, что скрывались за дверью. Между прочим, это имело место в Минской Ч.К. в ночь с 28 на 29 июля. Подлежащие расстрелу иногда тут же в камере разувались и раздевались. Потом служащие Ч.К. в присутствии арестованных шумно делили между собой их имущество.