Для обеспечения Розанова со стороны Читы уговорил его поехать к Ойя и испросить его утверждение этого распоряжения. Розанов попросил меня его сопровождать.
Сначала Ойя ответил, что он ничего не имеет против такой примирительной меры, но когда я позволил себе вмешаться и просил более определенного решения и официального заявления, то увертливый японец от такого заявления уклонился, но довольно решительно заявил, что во всяком случае он гарантирует, что эта мера отменена не будет.
Искренно жалею бедного С.Н., влипшего во все эти переделки, в кипении которых он обречен на обвинения, осуждения, сплетни и клевету, причем сам он, если и повинен в чем, то главным образом в излишнем доверии к атаманам и к своему окружению (по доверчивости и неспособности отречься от тех, кому он раз поверил, он очень схож с адмиралом).
У него было и есть много хороших планов и благих намерений, но вначале не хватило уменья двинуть их по пути исполнения, а потом уже не было ни средств, ни возможности. В результате получилось великое бремя обязанностей и ответственности при невозможности осуществить что-нибудь положительное и при неизбежности стать единственным козлом отпущения за все и грехи, [и] ошибки, и недоделки.
Одновременно с амнистией разрешено отпустить пленных красноармейцев, не причастных к каким-либо уголовным проступкам; это вполне логично, ибо иначе нет никакой гарантии, что в одну какую-нибудь ночь они [не] уйдут к партизанам совместно с собственной охраной.
Вечером Ойя вызывал к себе Розанова, который опять-таки просил меня его сопровождать, мотивируя это желанием иметь свидетеля с достаточно высоким положением и чином. Разговор продолжался более двух часов; Ойя начал с того, что действительность доказала, что та политика, которую вело правительство адмирала Колчака, оказалась неприемлемой для населения Сибири и Дальнего Востока, а потому все надо переделать и установить такой порядок, который устранил бы все обнаруженные недостатки и ошибки и был бы полезен для всего населения.
По мнению японского главнокомандующего, необходимо тесное и умелое сотрудничество военной и гражданской власти при участии всего дельного и талантливого, независимо от принадлежности к той или иной партии, за исключением большевиков и крайних левых. Военные власти должны воссоздать вооруженные силы, а гражданское управление установить законность, основные положения всякой государственности и полный порядок. Временно порядок в крае будет поддерживаться японскими войсками, каковых с приходом сюда новой 13