Семь «почему» российской Гражданской войны (Ганин) - страница 564

Связь Семиреченской армии с Д[альним] Востоком. В январе месяце 1920 года армией был получен запрос из Читы от всероссийского правительства о количественном составе армии и ее нуждах. Дутовым был послан ответ, что наличность армии 51 000 человек, нуждается в деньгах, обмундировании и патронах. После этого никаких сношений с Дальневосточной окраиной не было. Армия была предоставлена самой себе и ниоткуда помощи не получала, обо всем должна была заботиться сама.

Сношения с Китаем. Армия получала из Китая: мануфактуру и рис, расплачиваясь серебром, имевшимся в русском консульстве в Чугучаке. Китайские власти до самого последнего момента оказывали содействие Анненкову по приобретению в Китае разных товаров, а по отношению Красной армии китайцы имели в виду принять только предохранительные меры по охране границ, обеспечив от возможного вторжения в Китай красных войск или большевистской пропаганды. Можно сказать, что отношение кит[айских] властей к красным и белым было одинаково дружелюбно и главным фактором здесь играют[2094] экономические выгоды для китайцев.

Опрос снимал пом[ощник] нач[альника] развед[ывательного] отдел[ения] Николаев

РГВА. Ф. 185. Оп. 3. Д. 1094. Л. 63–63об. Подлинник. Машинопись.

Донесение начальника разведывательного отделения оперативного управления штаба Туркестанского фронта от 6 июня 1920 г. о пленных Уральской армии

Начальник

разведывательного отделения

оперативного управления

штаба Туркфронта

«6» июня 1920 года № 367/р

г. Ташкент

Начальнику оперативного управления[2095]

Доношу, что прибывшие офицеры быв[шей] Уральской армии мною допрошены. Всего допрошено 20 офицеров, из них 1 генерал, 6 штаб- и 13 обер-офицеров. Пленные представляют из себя «сливки» Уральской армии. Большинство участвовали в Гражданской войне с первых дней ее возникновения и за различные заслуги награждены «Верховным правителем» двумя-тремя чинами, орденами и иными наградами (уже после разгрома Уральской армии в феврале 1920 г. ген. Моторный[2096] получил «почетный мундир Уральского каз. войска»).

В большинстве опрошенные после двухлетней строевой службы занимали должности (н[ачальни]ка отделения, адъютанта и пр.) в штабе армии и совершали отступление совместно с атаманом Толстовым[2097].

За очень небольшим исключением (Моторный, Саламаха[2098] и два обер-офицера), пленные – природные казаки и, несмотря на свои чины, являются людьми малоинтеллигентными и даже мало развитыми. Полковник Еремин имеет среди пленных казаков родного брата, который равно ничем не отличается от своего брата-офицера. Моторнов (по-казачьи [ – ] NB), быв[ший] дежурный генерал, полковник Саламаха, окончивший академию Генерального штаба (первый старую, второй – в Сибири), резко отличаются от остальной «армейской среды». В большинстве своем пленные, выступив однажды против советской власти (в Уральске, Сызрани, Симбирске), продолжали войну в полной уверенности в своей правоте. Мотивы выступления везде одни и те же: оскорбление офицерства в первые дни революции, отсутствие веры в силы пролетариата и пр. Среди офицеров есть люди, «выступившие на защиту родины от германского нашествия». Лицо, заявившее последнее, – кадровый офицер, окончивший военное училище, средних лет, производит серьезное впечатление. Резкой чертой всех опрошенных является их нежелание во время Гражданской войны задуматься над политическим положением страны. В политическом отношении это все совершенно безграмотные люди, слепо повторявшие зазубренные в кадетских корпусах, военных училищах и полках и казавшиеся им истинными фразы. Большинство оправдывают свою политическую безграмотность тем, что они «люди военные, что начальство приказывало, то и исполняли». Находясь на ответственных должностях, участвуя продолжительное время в Гражданской войне и будучи в полной уверенности в неминуемой «мучительной» смерти в случае пленения, пленные, бросив свои семейства в Ф[орте] Александровском, решили бежать в Персию, Хиву или Бухару, безразлично куда, лишь бы не попасть к красным; и, безусловно, если бы не случайность, в плен бы не сдались. Насколько позволяют судить личные разговоры и документы (дневник сестры милосердия), изумление пленников при виде гуманного отношения красноармейцев к недавним заклятым врагам было крайне велико. Моторнов передает, что фраза, сказанная ему одним рядовым красноармейцем, принесшим хлеб: «Ешь, ты хоть и генерал, а человек больной», никогда не будет им забыта. Еще более поразило отношение высшего командного состава в Ташкенте и полученное обмундирование. Уральцы откровенно заявляют, что подобного отношения к пленным у белых не бывало и не могло быть. На мой вопрос: «Как было бы поступлено в Уральской армии с пленными лицами командного состава Красной армии» Моторнов откровенно ответил: «Более чем вероятно, что были бы расстреляны, а партийные обязательно». Более чем убедившись в мощи Красной армии, пленные в настоящее время изъявляют желание честно служить советской власти. Характерной