– Близко не становись, – тут же предостерегла меня старуха. – Сгоришь.
Да что же это такое! Все не так, все не этак, даже в своем сне я не могу себя чувствовать комфортно.
– Это не твой сон, детка. Это я тебя позвала сюда.
Перед моими глазами вдруг все начало расплываться, и я, расставив ноги и растопырив руки, пытаюсь удержаться на месте, чтобы не упасть на землю.
– Что это? – словно сквозь пелену слышу свой голос.
– Сейчас.
Секунда, и вот стою в доме посреди комнаты, а передо мной сидит старушка, плетет из трав венок.
– Садись, я тебе еще там сказала, – она не смотрит на меня, полностью поглощена своим занятием.
Я перелезаю через лавку и сажусь на нее, устремляю взгляд в морщинистое лицо бабульки.
– …а ты вона как начала шарахаться. Не мудрено, что тебя приметили ночные шипуны.
Я молча внимала речам старушки, не думая перебивать ее, просыпаться особо и не спешила, а вот узнать побольше обо всей этой истории очень хотелось.
– Ты же знала, что твоя бабка была ведуньей? – старуха отложила начатый венок и скользнула по мне туманным взглядом.
Я отрицательно помотала головой.
– Эх, Агафья, Агафья, не уберегла она тебя, а вот если бы рассказала сразу, что начертано тебе, может, и была бы ты осторожнее.
В моей душе толстым червем зашевелилось любопытство. Старуха, видимо, заприметила его в моих глазах.
– Ох, вы, девки, молодые да неопытные, – прокряхтела она и, опустив глаза, снова принялась вязать венок. – Зачем с оборотнем переспала? Зачем невинность ему свою отдала?
Я от удивления открыла было рот, чтобы начать уверять, что что кроме нас с Сашей этого никто не мог знать, но потом передумала, промолчала, лишь только щеки запылали румянцем.
– Ну, и он хорош, конечно, знал же, что берет, и что за этим последует, – сокрушенно покачала она головой.
– Бабуль, вот не томи, а, рассказывай уже, что там не так, и что за последствия. Что за предисловие? Так, знаешь ли, и коньки можно откинуть от стресса, – не вытерпев, насела я на старушку.
– Вот молодежь, – сплюнула та на пол и отложила венок. – Какие вы нетерпеливые и нежные все стали.
Она оперлась ладонями на стол и чуть нависла надо мной.
– Оборотень твой пошел против князя, которому ты была предназначена, знаешь это?
Я кивнула. Конечно, знаю, все уши прожужжала про это та девчонка черноволосая.
– Так как ты думаешь, что он сделает с волком, когда поймет, что тот раскрыл предназначенный для него сосуд силы?
– Какой сосуд, бабуль? Да и не хочу я никому принадлежать, выбраться хочу отсюда, домой хочу, – свела я брови и насупилась обиженно.
– Не получится у тебя попасть домой более, отныне твой дом здесь, – сухо бросила старуха и села обратно, принялась за работу.