«Гребаный ад, откуда я это могу знать, откуда?» – бьется набатом одна из тысячи мыслей. Что-то вязкое и тягучее полилось мне под ноги. Провожу рукой под носом. Кровь.
– Действительно, истинная.
Я дергаюсь, как от удара, потому что только и успела сделать, что моргнуть. Открыв глаза, вижу перед собой тень Арона, он стоит и смотрит мне в глаза, а у меня ощущение, что он душу мою вынимает из сосуда с узким горлышком, в котором та находится.
– Прекрати, – гортанным голосом хриплю, а кровь уже льется струйкой безостановочно.
Губы тени растягиваются в хищной улыбке, и он полной грудью втягивает в себя воздух вокруг меня. В следующий миг получаю в самое сердце удар, словно острым ножом, который входит под ребра по самую рукоять. Ядовитая боль пронзает все мое тело и разум, алой пеленой затягивает глаза, и сквозь нее не вижу ничего совсем, но мне и не нужно зрение, чтобы понять, что происходит. Зачем глаза, когда есть внутренняя связь, и я чувствую сейчас не свою боль, нет, это Сашка в руках демона погибает. Сердце его будто вырывают из оков мышц, которыми оно привязано к месту за грудиной. И выкручивают, выкручивают, заставляя парня терять остатки разума от боли, и я вижу, как жизнь из его тела вытекает все быстрее и быстрее, не оставляя шанса.
Что произошло дальше, я почти не помню, только дикая жажда убить того, кто причиняет боль, и защитить того, кого люблю больше своей жизни.
Мозг включился в тот момент, когда тело пробило разрядом тока. Глубокий вдох, и я открываю глаза. Лечу. Твою мать, я лечу. Тело ломит, будто его наизнанку вывернули, но сейчас не это главное, на мелочи не обращаю внимания. У меня есть цель, и это вытянувшееся лицо Арона и ходящий от сглатывания кадык на шее. Я даже слышу и вижу, как учащенно забилась черная жилка на его шее, выдавая, что демон очень сильно нервничает. И ему есть, отчего. Полет занимает всего миг, и вот я уже ударяюсь всем телом о его торс, и раскрытая челюсть сжимается на белоснежной шее. В тот же миг спину пронзает острая резь, и кажется, что она простреливает меня от затылка до самого копчика. Адским пламенем обдает тело, и из груди рвется наружу рев, но я не могу разжать челюсть, поэтому сквозь стиснутые зубы издаю гортанное то ли рычание, то ли стон. Это я спустя минуту поняла, что Арон увеличился в размерах, наполняя себя той мглой, что закрутилась вокруг него в дикое торнадо. Он хватает меня за волосы, пытается оттянуть от себя. Пропарывает острыми, как бритва, ножами кожу, оставляя на ней глубокие раны, но от этого я лишь сильнее зверею и яростнее впиваюсь зубами в его мягкую плоть.