– Ты гребаная овца, Вася, – я резко поднимаюсь на ноги и в один шаг оказываюсь рядом с девушкой.
– Не трогай меня, придурок, – шипит она.
Хватаю ее за шею сзади и силой подтаскиваю к девчонке, нажимаю на затылок, и Василиса склоняется над своей жертвой.
– Что ты видишь? – спрашиваю на ухо, но она молчит, тогда сжимаю шею сильнее. – Сука, что ты видишь, Вась?
Она вдруг раскидывает руки в стороны и в позе недоласточки хрипит не своим голосом.
– Валим, – создавшуюся тишину нарушают шуршащие куртки и скрипящий снег под ногами.
– Ты больная, Вась, – тихо говорю ей, – больная. Михей, вызови скорую.
– Не-е-е, Тим, ты уж извини, но как-то не хочется свой номер светить.
Конечно, не хочет, и понятно, почему. Нам всем придет капец. Хотя он и так нам пришел, девчонка уже посинела.
– В этот раз придется ответить, Василис, – ныряю рукой в карман ее куртки и достаю телефон, – звони.
– Нет, – качает она головой.
Рывком поднимаю ее, заставляя распрямиться.
«Черт, что делать, твою мать», – в голове мысли бьются о черепную коробку, словно горох.
Я все прекрасно понимаю и знаю, что мы все встряли, но как бросить-то ее здесь, она же замерзнет и умрет.
– Василиса, это был последний раз, поняла? – фиксирую ее лицо и смотрю в глаза, долго. – Дура.
Отпускаю шею и подхожу к Вере, поднимаю ее на руки и широким шагом несу в здание. Михей возникает сбоку.
– Ты что творишь, Тим, нас за яйца подвесят, слышишь? – он дергает меня за руку, а я, не обращая на него никакого внимания, несу девчонку внутрь.
– Найти телефон Ильиничны, скажи, что ЧП, пусть едет, – бросаю ему на ходу.
– Брось эту мразь,– слышу сзади равнодушный голос Василисы, – пусть сдохнет, подумаешь, одним беспризорником меньше будет.
– Вась, молись, чтобы с ней все было в порядке и не пришлось в больницу везти, – отвечаю ей.
– Мне срать, ты же знаешь, – усмехается она и, прибавляя шагу, обгоняет меня.
Перед нами дверь, в которую девушка входит первой и демонстративно закрывает у меня перед носом.
– Падла, – слова отражаются от закрытой двери и растворяются в тишине.
– Больно, – подает голос моя ноша и всхлипывает, – больно.
Я вздыхаю с облегчением, главное, что жива.
– Потерпи немного, сейчас все будет хорошо, – неловко открываю дверь и захожу в здание.