– Ну как в Москве? – Глаза мамы сверкали любопытством. – На-ка, порежь в салат огурчиков.
– Красиво. – Я, делая вид, что не поняла вопроса, настрогала огурцы и полила перемешанный салат майонезом. – Все в огнях, кругом световые инсталляции. На каждом углу стреляют.
– Достань салатницы и переложи в них готовые закуски. – Скомандовала она. – А Борис?
– Пока ребята бегали по Красной площади, мы занимались делами фирмы Панкратова. Мам, я тебе уже говорила про курицу. Если бы я умела нести золотые яйца, думаю, и от местных женихов отбоя бы не было. А так даже Оксанины бомжики нос воротят.
– Если бы ты немного пококетничала, подкрасила бы губки и реснички…
– То могла бы постоять на трассе. Там мне, по крайней мере, заплатили бы.
– Тьфу. Так без мужа и останешься.
– Именно. Ты забрала последнего приличного мужчину в нашей области.
Мама разулыбалась. И действительно, уже сорок один год счастливого брака… А они до сих пор не надоели друг другу и, словно влюбленные, не могут прожить порознь ни одного дня.
Я заправила салаты, сняла и слила картошку. Заправила ее маслом и посыпала замороженным свежим укропчиком. В нос пахнуло солнцем и летом. Схватив тарелки и вилки, пошла сервировать обед.
Отец уже выдвинул из угла столик и накрыл его скатертью. Я быстро расставила тарелки и разложила приборы. Папа, поколебавшись, достал рюмки и поставил на стол. А потом извлек из бара пузатую бутылку шампанского. Подержав теплое вино в руках, поставил обратно и достал коньяк.
– Па-ап. – Скосила я глаза. – Тебе – ехать. Борису тоже. Я устала и не хочу. Ребенку еще рано. Из мамы выпивоха, как из капусты доллары: только продукт переводить.
– Так мы чисто символически по глоточку нальем. А пить не обязательно!
Я улыбнулась и включила огонечки на елочке. Короткий день уже закончился, и на улице догорали фиолетовые сумерки. Салаты, нарезка и рыбка заняли свое почетное место на столе. Из кухни вкусно запахло разогреваемым в духовке пирогом.
– Ну что? – Мама критическим оком посмотрела на стол. – Мишенька, возьми в комоде салфеточки, а то наша Леночка какая-то рассеянная. Дочка, приглашай к столу гостя и Сережку с Вероникой. А я принесу мясо.
– Может, сначала закуски, а потом – картошку с мясом? Садитесь с папой вот сюда, под елочку. Мальчики и Вероника, – я стукнула в прикрытую дверь к сыну. – Идите к столу!
Все получилось как-то празднично и волшебно: в блестящем елочном дожде отражались мигающие лампочки, неяркая подсветка по периметру потолка и негромкая музыка, которую включил в своей комнате Сережка, создавали спокойный и теплый семейный уют. Вероника с серьезным лицом ухаживала за дедушкой и Сережкой, раскладывая по их тарелкам салаты и холодец, мама, немного стесняясь столичного гостя, занимала его вопросами и кусочками рыбы под маринадом, которая, как всегда, у нее вышла просто отлично. Ну а папа, разлив по бокалам сок, поднял свой: