– Лен, что произошло? – С тревогой спросила она, вглядываясь мне в лицо.
– О чем ты? – Как можно натуральнее спросила я. – Все замечательно!
– Пришел Боря, на нем лица нет! И засобирался куда-то.
– Наверное, туда, откуда появился. Мам, он взрослый и самостоятельный человек. У него тут живет брат, а денег столько, что может снять на ночь всю гостиницу. Давай попьем чаю!
– Знаешь, дочка, время позднее, нам пора ехать. Только что звонили родители Вероники, беспокоятся!
И, обиженно подняв голову, она вышла из кухни.
Ах, мама, мама! Как же ей хочется пристроить в чьи-нибудь мужские руки свою дочь! Настолько, что даже печальный опыт моей супружеской жизни с отцом Сережки ее пыл так и не успокоил. Сколько раз я просила оставить меня мне и не дергать заманчивыми, с ее точки зрения, предложениями. Но раз за разом повторяются ее попытки познакомить то с племянником тети Наташи, то с двоюродным братом шурина тети Глаши. А теперь ей подвернулся под руку столичный красавчик Панкратов. А я опять против… Конечно, она обиделась.
Из комнаты доносился ее оживленный голос:
– Дед, вставай, пора ехать, а не то заснешь за рулем! Печка не топлена!
– Корова не доена… – буркнула я про себя. Интересно, мама знает, с какой стороны к этой скотинке подходить?
А в прихожей хлопнула входная дверь. Наверно, это ушел Борис.
Я достала баночки с крышками и переложила в них все салатики и маринады, оставив себе лишь холодец и картошку. А, отрезала кусок пирога. Достав походную сумку с отделением под банки, я быстро все распихала, проложив сверху газетой, и вынесла ее к выходу. Да, ботинок Бориса у шкафа уже не было и куртки тоже. Я вошла в комнату.
– Пап, сумка вас ждет у двери.
– Мы тебе столько посуды оставили… – Это извинился отец.
– Ничего, ночь длинная, а я выспалась. – Улыбнулась ему.
Рассерженная мама кинула на меня косой взгляд:
– Ночи для другого существуют. А посуда бы и до завтра постояла!
– Ба-аб! А можно мы с Вероникой ночью пойдем на пруд кататься?
– С ума сошел? Приедем, сразу спать! Завтра накатаетесь!
– А тогда для чего ночь?
Дед хрюкнул, а Вероника улыбнулась в воротник куртки.
Ребята, махнув рукой, выскочили в дверь. И лишь с лестницы я услышала голос Сережки:
– Мам, завтра приедешь?
– Да, к вечеру.
– До завтра, пока!
Мой сын побежал заводить дедовскую Ниву. Мама, поджав губы, сначала холодно попрощалась, а потом, всхлипнув, уткнулась мне в плечо:
– Ну что же ты так, а?
– Не грусти мам, на твое счастье у нас подрастает Вероничка!
Мама вздохнула и, погладив мою руку, молча вышла в дверь.
– Пока! – Крикнула я ее спине.