– Тише… тише… – прошептал донёсся откуда-то сверху голос Вихсара будто сквозь туман.
Всё перемешалось, слилось в одну сплошную нагретую солнцем реку, на волнах которой она покачивалась. Охваченная волнением, переполненная чувствами разными, Мирина ощущала лишь движение его пальцев в себе, от которых тугими волнами разливалась истома, и не хотела она вовсе этого ощущать, но тело не слушалось, выдавая её всю, трепетало в его руках. Княжна не замечала, как и в самом деле потемнело вокруг, пока не хлынул холодный грозный ветер, и первые тяжёлые капли не упали на лицо. Следом раздался утробный раскатистый грохот, и земля вздрогнула, а Мирина вместе с ней. Вихсар закаменел, и в то же время дыхание его тяжёлое княжна испытывала на себе явственно. Он убрал руку, прижал княжну крепко в себе, так, что она ощутила вместе с дрожью его тела силу необузданную, едва сдерживаемую, готовую ворваться и снести всё, она била изнутри ключом. Вихсар, унявшись, отстранился. Мирина, смущённая и растерянная, совсем отвела взор.
Ветер поднялся с такой силой, что взметнул пыль и остервенело рвал траву, закручивая в воздухе. Хан выпрямился во весь рост и отступил, Мирина сощурилась от хлеставшего потока и сама вся содрогнулась внутри неведомо от чего – от холода или от того, что ощущала сейчас тяжесть внизу живота. На плечи её опустился рубаха. Вихсар поднял княжну с земли, словно куклу тряпичную, податливую, да она и впрямь потерялась, не могла сама что-либо сделать и сообразить.
– Пошли, – велел он, потянув за собой.
Обратная дорога была быстрой, Мирина только чувствовала, как клубы и массивные пласты туч ворочаются над ней, давя на макушку и плечи, вынуждая припасть к земле и не шевелиться.
– Не бойся, – сказал Вихсар, сжимая её за плечи, вынуждая идти так же быстро, как и на пути к реке, только теперь он был рядом, близко.
И Мирину оглушал больше не гром над головой, что проникал в самое нутро, сотрясая всю, а близость валгана. Хоть и раньше он был близок к ней, но теперь будто сильнее, внутри оказался, шатая всю её стойкость. И это сбивало с толку.
Они вбежали под крыльцо, когда мощный порыв ветра хлопнул воротами и сорвал сена клок с ближайшей крыши. А следом хлынул стеной ливень. Грохот вынудил закаменеть на месте. Мирина вглядывалась в серую занавесь, что поглотила всё кругом, но не она её волновала, а близость Вихсара, жар его тела, волнами проникающий и окатывающий её.
– Заходи, переоденься, – вдруг вырвал из оцепенения его голос.
Мирина сжала плотнее ворот рубахи и, развернувшись, пошла в глубь избы.