Арьян тряхнул головой, сбрасывая недоумение, развеивая так и вставший перед глазами образ, волнующий сердце – её дымчато-голубые глаза под бархатной тенью ресниц.
– Доброе утро, княжич, – раздался гулкий голос за спиной, вырвал из задумчивости. Воевода, как всегда, подкрался незаметно.
Арьян мысленно поругал себя. Непростительно воину отвлекаться и подпускать кого бы то ни было так близко.
Радьяр сощурил зелёно-голубые, как полынь, глаза, напряжённо и тревожно оглядел ещё спящее становище: лишь стражники жгли костры, да мелькали средь шатров и сооружений для хозяйских нужд закутанные в платки женские фигуры.
– Доброе, Радьяр, – ответил мужчине Арьян, сглатывая сухость – жажду так и не утолил, остро захотелось побыстрее вернуться в лагерь.
Надышавшись вдоволь, княжич повернулся, положил на плечо витязю руку, чуть сжал.
– Собирай людей, выдвигаться будем.
Сказав, убрал руку, нырнул снова под полог, мельком глянув на занавес, что разделял шатёр на две половины, и только потом заметил, что наложниц уже и след простыл, в одиночестве спал и Данимир. Арьян отвёл взор и наткнулся на ушат с водой, зачерпнул, испил. Холодная вода показалась вовсе невкусной, но горло смочила, немного стало легче. Зачерпнув ещё воды, он прошагал к раскинувшемуся на подушках брату, опустился рядом, потряс того за плечи. Младший скривился, но ресницы разлепил, вперившись затуманенным с хмеля взглядом в Арьяна, помалу понимая, кто перед ним, и где он.
– Поднимайся, пора нам восвояси отправляться. Погостили и хватит.
Тот сухо сглотнул, тяжело оторвал голову, сел, морщась, потёр себя по груди, осматриваясь, мало-помалу соображая, что к чему. Арьян поднёс ему ковш с водой, Данимир глянул на него с жадностью, надолго присосался к посудине, пил большими глотками, проливая на ворот, омочив распахнутую рубаху. Отлепился, утерев рукавом уста.
– Что за коровья моча? – скривился он вместо того, чтобы поблагодарить, и потянулся за кафтаном.
Просунув руки в рукава, Данимир вдруг замер, а потом поднял просиявшие глаза на Арьяна, видно вспомнив вчерашний вечер. Опустил взгляд.
– Ты же знаешь, что это моя слабость, – пробурчал он, запахивая полы.
Арьян хмыкнул. Сказать тут было нечего, кроме одного.
– Да, а я до конца надеялся, что брать ты её не станешь.
Данимир нервно застегнул петлю.
– Как же я могу теперь отказаться? Это оскорбление, – буркнул он.
Арьян прищурился. Так ли уж волновало брата достоинство наложницы, которая не прочь улечься под любого мужика?
– Ну, конечно, после жарких ласк да горячего местечка, где побывал твой… – Арьян сдержал ухмылку, – не ошпарила она там ничего?