– Надо об этом Серёжке сказать… – подумав, выдала она. – Обожди меня здесь, я схожу. Или… лучше постоим-покурим. Он сейчас сам выйдет. Два часа всё собирал, теперь два часа всё разбирает.
– А… гэнг-бэнг уже всё, что ли?
– Ага. Гэнг-бэнг гэнг-бэнгнулся окончательно. Так и не начавшись. Смех один. Сначала Инна Борисовна на попятную пошла, испугалась. Роберт Тигранович давай её уговаривать: мол, перед людьми неудобно. Все ржут. У неё слёзы. Водки выпили, вроде бы опять собрались. Только Инна Борисовна захотела непременно негров, а не этих – Гошу, Макса, Виктора Ивановича. С ними, мол, не то, они свои в доску. Со своими не интересно грешить. То ли дело негры. Пригласили Жана и Жуниора. С одним она всё же легла. Но тут уж Роберт Тигранович взъерепенился. Приревновал, негра с неё стащил, как истинный горец, и начал на него ругаться распоследними словами. Все опять ржут. Она опять в слёзы. А теперь сидят и водку пьют. Песни поют. Русские народные. Хорошо, кстати, поют.
«Забавные они», – подумала я. В этом весь русский человек. В нём уживается несовместимое. Мучается само от себя, но всё же уживается. Имя этой муке – святой демон. Сделает – раскаивается, что сделал. А не сделает – раскаивается, что не сделал. И так проплачет всю жизнь.
Серёжа на слова Юнны отреагировал спокойно. Сказал, что спасибо ей, но всё равно уедем. Янка сказала: давайте уедем завтра. А я попросила их остаться. Я не хотела уезжать. А они – разве хотели? Так почему не сделать так, как хочется? Хватит кормить этого святого демона. Он вдоволь напился твоей крови – отпусти его из себя. И всем станет легко.
Серёжа молча кивнул головой. Янка с облегчением вздохнула.
– Что будем делать? – прищурившись от солнца, спросила она.
Он был весь мокрый от пота – хотя надел только плавки. Всё-таки я здорово догадалась, в чём они с Янкой ушли. Женская индукция.
– Духота сегодня… – капелька пота скатилась по его носу, упала и обильной струйкой скользнула по животу в узенькую щёлочку под резинкой плавок. – Пойдёмте купаться!
Вечером, когда уже стемнело, мы с Янкой сидели на балкончике на втором этаже нашего домика и пили холодное пиво. Серёжа ушёл спать. Он выглядел уставшим, и у нас хватило человеколюбия его не тревожить.
Было тепло, всюду царило умиротворение. Воздух пах прибрежной свежестью и тиной. Луна ярко освещала неподвижную гладь озера. Изредка оттуда прилетал нежный ветерок. Где-то квакала одинокая лягушка. Звонко журчали цикады. Издалека чуть слышно доносились звуки музыки.
Не такая уж старая советская песня, но будто из другого мира: