– Если мы Афродита и Венера, то ты будешь Аполлон, – шутливо прервала молчание Лера.
– На Аполлона я как-то не тяну, телом не вышел, – смутился я и взял трусы, собираясь надеть их обратно. – Всё, дурак может одеваться?
– Одна часть тела у тебя всё-таки похожа на Аполлона. Вот эта, – Лина, приблизившись ко мне, обхватила член рукой. – Красивый дяденька.
– Ты его называешь дяденькой? – Лера тоже приблизилась. – А я звала дружочком. Мы с тобой чудные, Ангелина. Что будем делать?
– А что ты хочешь?
– Хочу украсть твоего Аполлона.
– Кради. Он ведь и твой тоже.
– Был мой когда-то.
Боги мои. Они стояли на коленях передо мной с нависающим над их головами членом и сводили меня с ума. Этого просто не может быть.
– Давай теперь я, – это Лерины руки, потом губы и тёплое лоно её рта. Я запустил пальцы в кудряшки её головы и поплыл.
Потом руки Лины чуть ниже, где-то там, где болтался кожаный мешочек с отяжелевшими «бубенцами». И её губы, и тёплое лоно её рта. А я, обнимая их головы, путаясь в их волосах, путаясь в них самих, доплыл скоро до самого края и там, на крутом берегу, излился огненным жаром.
Лера улыбнулась, утирая жар со своего лица. Лина, глядя на неё, тоже улыбнулась и облизнула жар со своих губ. Они упали на ковёр, как бы приглашая меня к себе. И я лёг между ними, утопая в их объятьях.
– Может, ты всё-таки снимешь с нас трусы, как грозился? – Лина шепнула мне в одно ухо, а Лера в другое добавила: – Будь смелей, Аполлон.
Я снял трусы сначала с Лины – жена есть жена, даже вот в таком, больше похожем на сон, положении. А может, мне и вправду всё это снится? Чтобы доказать себе реальность происходящего, потрогал её. Там. Боже мой, да, всё настоящее. Моя Лина. Живая и цветущая, как весна.
Затем снял трусы с Леры. Осторожно и неуверенно, не зная точно – можно это сделать или нельзя. Но она развеяла все мои сомнения быстрым по-женски позволяющим откликом – немножко приподняв зад. И потом не стала прятаться, сжимая ноги, а открыла моему взору всё – просто и красиво.
Напрасно некоторые думают, что «там» все женщины, как кошки в темноте – все серые, на одно «лицо». Женское место говорит о женщине не меньше, чем её лицо. А иногда и куда больше. Если хочешь понять, твоя эта женщина или нет, готов ли ты с ней разделить не только постель, но и жизнь, внимательно посмотри на её йони. Можешь поцеловать её туда без смущения и брезгливости, с тёплым и искренним чувством, – значит она твоя.
Они обе были мои. Лина и Лера. Лина – беззащитно голая, только узкая полоска по линии, мягко и так же беззащитно открывающей нежность её глубины. Лера – почти полностью прикрытая тёмным покрывалом волос, с пробивающимся сквозь него влажным блеском дышащего жизнью лона. И та, и другая – притягательны, словно пахнущий опьяняющими духами поцелуй любимой женщины, чисты и прекрасны, как солоноватый вкус любви.