Май харт уилл гоу он. Моё сердце будет… Да, смешно.
Я рассмеялась, дзынькнула смычком, не доиграв фразу до конца. Но они не смеялись, их лица были серьёзными и озадаченными. Господи, ребят, не смотрите на меня так, я и сама не знаю, зачем припёрлась к вам. В жизни бывает, что и роскошные вещи ломают и бросают в огонь, потому что нужно тепло, а не роскошь. Знаю, что пусть ещё неделю назад я была бы вот такой роскошью для этих мальчиков, всё-таки я профессиональный музыкант, как говорил мой папа, а они вроде слепых котят. Но не теперь. Теперь всё это не важно. Поэтому чего вы смущаетесь – берите и бросайте в свой огонь. Мы же нужны друг другу. Май харт уилл гоу он. Блин, хоть плачь.
– Ну, теперь вы сыграйте, а я послушаю, – сказала я.
Они сыграли пару своих песен. Это было ужасно. И что и как, хотя ещё ужасней то, что они вряд ли смогли бы понять, почему это ужасно.
– А почему вы назвали группу «СССР»? – спросила я, уводя тему от возможных в таких случаях вопросов относительно их музыки.
– Просто взяли первые буквы наших фамилий и вышло «СССР», – ответил Макс. – Я – Светлов, Яша – Слуцкий, Артур – Саакянц, а Игорь… то есть Йорик – Растенко. Ну и тема СССР нам близка. Революция, мир, труд, май… свобода, равенство и братство – нам по приколу это всё.
– Глупо это. Мне кажется, зря вы так назвались.
– Почему глупо? – возмущённо выкрикнул Йорик.
– Потому что СССР распался.
Позже они рассказывали мне, что очень расстроились, когда я ушла, так как не верили, будто вот такой музыкант станет с ними играть. В другой раз так и было бы – чего греха таить, каждый стремится продать себя дороже, чем есть на самом деле. Но тогда я просто плыла по течению и принимала то, что подсовывала мне жизнь с упрямой покорностью фаталиста.
В конце мая мы начали запись альбома. Писали в их репетиционной студии – непрофессионально, одним дублем, словно и правда какие-то дикие советские рокеры. Потом Макс с Яшей колдовали над этим на компьютере, и всё равно выходило, положа руку на сердце, откровенное говно.
Мне это всё не нравилось, однако я не вмешивалась в процесс. Быть с ними на одной волне у меня не получалось. К тому же, когда у тебя каждый божий день начинается и заканчивается мыслью о смерти, то как-то терпимее и проще начинаешь смотреть на всё, что происходит вокруг тебя. Даже если это говно. Ну и что? Если им оно нравится – то и бог с ним.
Лишь однажды я не выдержала. Музыка у них была примитивная – просто шум, наполненный звуками, похожими на толпу пьяных солдатиков, пытающихся держать строй и шагать в ногу. Из собственно музыки – только соло-проигрыши и пресловутая квинта. Но даже её они умудрялись безбожно фальшивить: квинта, эта пробирающая душу насквозь «нота дьявола», порой звучала настолько мимо, что за это и из ада бы выгнали нахрен.