Доктор, которого я до этого момента в глаза не видела ввиду отсутствия сознания во время нашей последней встречи, оказался смешливым дядечкой за сорок с короткой шеей и намечающейся лысиной. Движения его были до того суетливы и, на мой взгляд, излишни, что я предпочла смотреть в стену, дабы не перегружать свой так до конца и не отошедший от вечерних излишеств мозг. К сожалению, помогла сия хитрость мало: шутки-прибаутки вместе со смешками вылетали из его рта бесперебойным потоком, как патроны из пулемета. Уверена, то, что он делал, было легкой степенью нейролингвистического программирования, и эскулап об этом прекрасно знал.
На бейдже, наспех прикрепленном к белому халату, печатными буквами было выведено: "Архипов Григорий Иванович, к.м.н., врач высшей категории". Я специально пробежала текс глазами еще раз, но надписи: "специалист по нетрадиционным методам лечения и просто народным приемчикам" не обнаружила.
Надо будет потом не забыть уточнить у Егора, действительно ли он мной дорожит, или решил с помощью этого мужичка невзначай от невесты избавиться. Так сказать, лечение синяков с летальным исходом. А дядечке материала и на докторскую хватит.
Принимал нас суетливый светило в каком-то стерильном на вид кабинете: пустой рабочий стол с придвинутым к нему стулом, специальная кушетка, застланная одноразовой простынею до того ровно, что горничные лучших домов Европы обзавидовались бы, увидев это проявление высшего пилота, весь инструмент убран в шкафы с идеально прозрачными стеклянными дверцами, даже занавески при нас ни разу не колыхнулись. Врач высшей категории осмотрел мое лицо и шов на затылке, поцокал с довольным видом и, хлопнув в ладоши, предложил снять швы. Хорошо хоть не поздравил с прекрасно текущим процессом восстановления, тогда уж я бы точно смолчать не смогла и высказала бы все, что накопилось с понедельника, начиная с мнения о мази, от которой мое лицо превратилось в шар с узкими прорезями для глаз, и заканчивая предположениями о "Кока-Коле".
Снимать швы доктор взялся самолично, хотя, насколько мне известно, – это обязанность простой медсестры, а не кандидата медицинских наук. Видимо, таким образом дядечка решил выказать наивысшую степень уважения к Соболеву, ну и ко мне, как к его протеже. Процедура по ощущениям, скажу я вам, так себе. Особенно, когда не видишь, что там происходит. Мне даже кровь сдавать легче, когда я смотрю не в сторону, а прямо на иглу и руки в медицинских перчатках.
Вооружившись железяками, доктор посадил меня спиной к себе, закрепил волосы по сторонам с помощью зажимов, оголив покрывшуюся колючим ежиком лысину и принялся там копошиться. По пути домой Егор признался, что наблюдать за выражением моего лица в тот момент – было бесценно. Мне же тогда казалось, что я прямо-таки каждой клеточкой, каждым нервом чувствую, как из кожи на моем затылке медленно и нудно вытягивают жилы. Б-р-р.