– Ты пользуешься моим бессилием, но рано или поздно всё может поменяться местами. Я никогда не буду послушной, и тебе до меня не добраться. Ты сдохнешь, но никогда не получишь то, чего хочешь, – выплеснула я на выдохе, буравя его взглядом, зная, чем это всё может обернуться для меня.
Маар хмыкнул.
– Нет, ты всё же глупая и ничем не отличаешься от тех сук, которых я трахал.
Он протянул руку, а я едва удержала себя, чтобы не зажмуриться и не отвернуть лицо, с вызовом ожидала худшего. Страж коснулся моих волос, а я задержала дыхание, сотрясаясь неизвестно от чего, от напряжения, острого, дикого, изматывающего. Я словно на плахе с болезненным замиранием жду, как вот-вот обрушится на мою шею наточенный клинок гнева стража, жду того, как он набросится на меня и причинит боль ещё большую, чем уже причинил. Он убрал пряди за плечо, открывая мою грудь полностью. В сей же миг я посмотрела на него, подняв подбородок, и дух захватило. Маар смотрел на меня так, как не смотрел никогда до этого, дико, первобытно. Мне бросило в жар. Те маски, что он надевал на себя, вдруг растаяли в одночасье. Сейчас он больше всего походил на зверя с пылающим, таким живым, голодным взглядом, что стены шатра поплыли от моего бессилия смотреть в тёмные вязкие глубины его сузившихся до точек зрачков.
– Смажь все ссадины той мазью, что дала тебе Тхара, и пей отвар, ты должна встать на ноги прежде, чем утихнет буря, – он убрал руку, так и не прикоснувшись к коже. – Вон там, в бадье, вода. Помойся и переоденься в чистое, от тебя несёт, как от взмыленной кобылы. Я вспомню твои слова чуть позже, асса́ру, когда ты меньше всего будешь ждать моего наказания, и обещаю, ты пожалеешь о том, что посмела открыть рот и выплюнуть свой яд.
Я выдохнула, до этого сжимая и задерживая воздух где-то в груди, погружаясь до глухоты в недоумение от того, что он даже не тронул меня. Маар скрылся в другой половине шатра, оставляя меня одну. Воздух сгущался где-то в глотке, дыхание срывалось и дрожало, по телу растекался жидкий колючий холод, а сердце колотилось так, что вот-вот проломит рёбра.
Сцепив зубы, я схватила покрывало и поспешила прикрыться.
Завернувшись плотно в плед, я поднялась со своего ложа. Немного подождала, пока темнота в глазах рассеется, а тело привыкнет к вертикальному положению и окрепнет. Ступая по деревянным доскам, покрытым коврами, я прошла к своим вещам, что лежали на массивном деревянном сундуке, и застыла. Прямо сверху лежало зеркало. Я едва не отшатнулась, как будто увидела огромного паука или змею. Страшно вновь испытать тот опыт, который не принёс мне ничего хорошего. И только когда присмотрелась, поняла, что это не настоящее зеркало – оно было чуть мутным.