– Я не в ответе за чужое поведение.
– Сентябрина!
– И уж точно не виновата, что всякие жулики не способны себя контролировать. В конце концов, если на них так легко повлиять, это многое говорит о силе их характера. Жуликов этих.
– Макар останется за меня. Я все решил.
– За тебя? Станет папочкой семейства и наконец научит Марта читать?
– В первую очередь присмотрит за тобой, мы оба знаем твою страсть искать неприятности, – не обращая внимания на мои комментарии, продолжил папа.
– За мной зачем, я читать умею!
– А держать себя в руках нет.
– За собой пусть присмотрит.
Макар предпочитал отмалчиваться, переводя взгляд зеленых глаз с меня на отца. Наверняка сейчас ликует, чувствует приближение победы… решил-таки мне отомстить. Не за банк, конечно, была у нас и другая история. Чертов пройдоха, за этим он сюда приехал? А как талантливо все провернул…
Его молчание меня беспокоило, а судя по дурацкой наглой ухмылочке, ему было что сказать, но после того, как папуля невзначай обозвал его ребенком, он держал все при себе. Подлиза и приспособленец. Непростой тип. И где мой Ромочка – бальзам на душу? Вот уж у кого не бывает камня за пазухой, вот кто никогда не нанесет удар в спину.
– … в темном переулке? – уловила я последнюю фразу отца. Кажется, я что-то упустила, и неудивительно, но быстро включилась в разговор:
– Если ты про защиту в темном переулке, то тут есть два существенных «но»: во-первых, я мало передвигаюсь пешком, а если и передвигаюсь, то не по грязным подворотням, а во-вторых, если я там каким-то макаром… я не тебя имела ввиду, – обратилась я к жулику, – так вот, если я там как-нибудь окажусь, то предпочту иметь на своей стороне убийцу, а не защитника.
– Я сказал тебе все, что хотел, Сентябрина. Возражения не принимаются. Послезавтра я улетаю и надеюсь на твое благоразумие, хоть раз.
– Я тоже надеюсь на твое благоразумие, отец. Если ты не хочешь считаться с моим мнением, то хотя бы проверь как следует Макара Александровича, – я с большой неприязнью посмотрела на Макара, давая понять, что меня не проведешь и я прекрасно помню, что он из себя представляет.
Тот премерзко улыбнулся. Этот вечер вообще может стать еще хуже?
– Не хочу больше спорить. А теперь, если вы меня извините, мне нужно начинать собираться, сегодня и так был трудный день… – с этими словами папуля поднялся, пожал руку этому прохвосту, поцеловал меня в щеку и вышел за дверь, оставив нас с Макаром наедине.
– У тебя такой вид, будто сейчас лопнешь от злости, – заметил он.
– А ты от самодовольства, но это ненадолго, – пообещала я.