Дневник пропавшей Примроуз

Посвящается Элисон, которой нравилось всё жутковатое

Иллюстрации Кита Робинсона

Это был самый холодный октябрь за последние несколько лет. Никто не мог скрыться от ледяного дыхания ветра, даже самые толстые шарфы не могли защитить. Лужи замерзали. Трубы рвались. Люди с опаской скользили по обледенелым тротуарам, балансируя раскинутыми в стороны руками, как будто решили поиграть в самолётик. Школы закрылись в середине четверти, и дети были счастливы.

Сидящая в машине матери Авелина Джонс так тяжело вздохнула, что это лучше всяких слов выразило её печальное настроение. Обычно незапланированные школьные каникулы – это повод для бурного веселья, но сейчас её планы переделать многое из немногого пошли прахом. И волей рока ей предстоит попасть в другое место. Туда, где ей грозит ещё более суровый холод, чем в замёрзшем городе, который оставался позади.

Мальмут.

Мама говорила, что на побережье жгучий мороз, а дом тёти Лилиан расположен так близко к морю, что окна покрываются соляной коркой. Авелина передёрнулась. Именно из-за этого её чемодан лопался от обилия шарфов, плащей, шапок с помпончиками, шерстяных свитеров, вязаных кофт, толстых носков, тёплых сапог и перчаток. Она даже взяла комбинезон в чёрно-белую полоску, который обычно выныривал на поверхность не раньше декабря.

Авелина мрачно смотрела в окно автомобиля на быстро проносящиеся тусклые деревенские пейзажи. Должно быть, они уже подъезжают к Мальмуту, подумала она, но, посмотрев на измождённое лицо мамы, решила не спрашивать, далеко ли ещё.

Путь от Бристоля был долгим и унылым. Авелина пыталась было слушать музыку, но в такой невзрачный день песни звучали фальшиво и не к месту, и она с этим смирилась. Природа за окном тоже, судя по всему, смирилась с непогодой. Почти все листья унесло ветром, деревья напоминали ощипанных куриц, на чёрных стволах поблёскивала липкая грязь. Редкие живые изгороди тоже казались истощёнными и больными, вампирская погода высосала из них весь цвет. Живыми во всей округе выглядели только грачи, сидящие на ветках и злобно проклинающие опустевшую местность.

– Я видела море, море видело меня, я увидела его первой, ха-ха-ха, – пропела мама голосом, который в последнюю очередь наводил бы на мысль о беззаботном веселье.

Прищурившись, Авелина посмотрела в лобовое стекло, по которому непрерывно мельтешили дворники. На горизонте протянулась едва различимая тонкая серо-синяя полоса океана, ветер срезал верхушки волн будто с варёных яиц.