– Эта игра в молчанку мне нравится, но я хочу выпить, – первым нарушил тишину Ган, поднимаясь с дивана. – Тебе налить что-нибудь?
– Если есть приличное розе, то неси.
– Как скажете, моя королева. Кстати, рад, что ты сегодня одна, без своего преданного лакея-слуги, или как ты его называешь?
– Лакей – это ты. А Ромка сейчас немного занят.
– На его месте я бы не оставлял тебя без присмотра, – опять сузил он глаза. Ган – наполовину бурят, он вечно щурился.
– Я могу за себя постоять, – обиделась я.
– О, это я знаю, – Ган протянул мне бокал розе и вернулся обратно на диван. В помещении вновь стало свободно, когда Ган вставал, он заполнял собой все шириной плеч, могучим ростом и размашистыми движениями. Всегда думала, что он может пприбить кого-нибудь ненароком и даже не заметить.
Я понюхала розе – вроде бы неплохое, только сладкое. Но для болтовни пойдет.
– Я пришла к тебе, потому что ищу Боярышника, – пригубив вино, начала я.
– Это которого?
– Не прикидывайся, Ган.
– Извини, я немного шокирован. Ты ищешь Боярышника? Того самого, которого вы с Ромкой выдавили из дел и выкинули на окраину города? Слышал, старикан почти отошел от дел с тех пор…
– Раз ищу, значит не совсем отошел. Знаешь, где его искать?
В общем-то, я и сама способна добыть адрес, но не хотела, чтобы о моем интересе трепались. А Ган будет молчать, что мне очень даже подходило.
– Жил на севере за старым парком, если нужен точный адрес – скину сегодня же.
– То есть, сам ты с ним не контактировал?
Ган рассмеялся, как мне показалось, немного нервно:
– Сентябриночка, красавица, подумай сама: на кой черт мне сдался старик, который давно не у дел? Может спросить у своего дружка, если хочешь: в последние три года я имел дело только с Ромкой. И кстати, не очень часто.
– Как-то ты не особо уважительно отзываешься о нем, – неодобрительно заметила я.
– И эту роскошь я могу позволить только при тебе, мы же оба знаем, кто за ним…
– Молчание – золото, Ган, – предостерегла я. – Пусть порицают за него тебя, не бранили бы за говорливость. – Мама права, Шекспир всегда придет на помощь.
– Прости, моя ошибка.
Я поднялась с кресла, оставив бокал на полу рядом:
– Искренне надеюсь, что ты совершил эту ошибку только сейчас, Ган. Ты знаешь меня: я бы не простила.
– О чем ты говоришь, Сентябрина? – теперь на его широком лице читалось недоумение, которое не могло быть поддельным.
– Жду обещанный адрес.
– Погоди! Под вас что, кто-то копает? И ты думаешь, это Боярышник?
– Пока, Ган, – улыбнулась я и ушла.
Когда садилась в машину, Ган вышел на балкон и провожал меня задумчивым взглядом. Надеюсь, парню хватит ума не участвовать в происходящем.