Кольнуло.
– Между прочим, та юбка итальянская, а водолазка польская…
– Да хоть французская! Вопрос в том, как сочетать. А то можно и в бутиках одеваться, а выглядеть, так, словно из задрипанного секонда выползла… Короче, после того, как почистишь пёрышки, я отвезу тебя к Денису. В семь вечера. А что уж у вас там дальше, от тебя зависит. Тут уж я не советчик, хотя могу сказать, что когда он трахал меня – любил чтобы я сначала была сверху, и только потом уже сам. И смотри, голову не потеряй. – Нервно, невесело усмехнулась. – С ним это запросто…
Часов около шести вечера принесли телеграмму: «Мама инсульт зпт рай больнице тчк Поповы» Из Разгуляевки. От бабушкиных соседей.
Я сразу же ноги в руки, и бегом в «Сельхозпродукты». До закрытия магазина оставался ещё час, мать надраивала дверь, ведущую в подсобку, дядя Толя вился рядом. Как узнала новость – растерялась, раскудахталась.
– Мам, хорош панику разводить! Давай я домою, а ты иди, не знаю, там, позвони! В больницу, соседям… Куда, там, ещё…
– А… Да, да…
Она заметалась, едва не забыла снять рабочий халат. Когда уже выбежала на улицу, я её догнала, протянула пятнадцать тысяч.
– Мам, это на телеграфные расходы. Слышишь? Посмотри на меня! Только. На. Звонки. Ясно? У меня денег больше нет, имей в виду!
А она, кажется, даже и не поняла, что я ей только что сунула. Кивнула и посеменила прочь.
В общагу мы вернулись практически одновременно – около восьми. Я только начала переодеваться в домашнее, когда мать залетела в комнату, суетливо сдёрнула шапку, скинула сапоги.
– Завтра, в девять сорок, автобус, поедешь к бабушке. Она в реанимации пока. Там… – и вдруг рухнула на стул и, закрыв лицо руками, запричитала: – Надо кому-то быть с ней… ухаживать, покупать… Ой, господи-и-и, и так все в долгах… Да что же это, как не вовремя-то, а!
Я осела на диван, понимая, что жизнь опять летит к чёрту. Да, это бабушка. Любимая, любящая, добрая, ласковая. Лучик света в моём общажном детстве. Но… Девять сорок – это значит, что я даже не сумею предупредить Боярскую. А кроме того, ну почему я? Кто тут дочь, в конце-то концов?
– Почему я?
Мать вскинула голову.
– А кто ещё? У тебя же каникулы, а у меня работа… – Помолчала, всхлипывая. – И Толя. Как я его оставлю?
– Толя?! – я вскочила. – Толя у тебя? А то, что у матери инсульт, это что, херня? Переживёт твой Толя, не маленький! Я не поеду!
Мать растерялась, но тут же пришла в себя. Лицо пошло багровыми пятнами, в глазах вспыхнула знакомая ярость.
– Поедешь!
– Нет, мам, извини. Поедешь ты, а я буду за тебя мыть.