– Ты еще про «Летучий Голландец» скажи! Ишь, знаток какой выискался, – с досадой оборвал его Питер, снова поворачиваясь лицом к островку. Но тотчас его загорелое лицо смертельно побледнело, на губах замерли не успевшие сорваться слова – с неприкрытым ужасом он протянул руку, указывая пальцем на что-то впереди. Дэнни, тоже взглянув туда, в страхе отшатнулся назад, едва не перевернув шлюпку, рухнул на Эдварда и, вырвав у того из рук весло, выставил его перед собой, как пику.
– Святая матерь Божья, – с не меньшим ужасом прохрипел скорчившийся за спиной Питера Эйб.
Дойли, сидевший позади них и потому видевший меньше всего, в растерянности пытаясь понять, что же столь страшного они увидели. За прошедшие месяцы он успел неплохо разобраться в пиратских обычаях, суевериях и легендах, но все равно не встречал в них образа или персонажа, способного до полусмерти напугать троих взрослых мужчин – и поэтому неизвестная опасность страшила и его тоже.
Сперва он увидел лишь точку, похожую на булавочную головку, то поднимавшуюся на гребне волны, то полностью исчезавшую под водой. Она медленно, но верно приближалась, и вскоре Эдвард разглядел уже темную тень, причудливо изгибавшуюся и короткими, судорожными рывками подбиравшуюся все ближе к шлюпке.
– Да ведь это же человек! – осененный внезапной догадкой, воскликнул он. Остальные со смесью возмущения и удивления оглянулись на него.
– Какой еще человек?! У тебя что, совсем мозги ромом вымыло? – охрипшим голосом выдохнул Дэнни. – Посмотри, разве это похоже на…
– Это тот, кто подал сигнал, – убежденно ответил Дойли. Питер переглянулся с товарищами.
– Вполне возможно, что и так, – с заметным облегчением сказал он в итоге, повернувшись спиной к загадочной фигуре и опять взяв в руки весло. – Но тогда нам тем более надо убираться отсюда.
– Зачем? – растерялся Эдвард.
– Ты что, совсем не соображаешь? – снова встрял Дэнни. – Это же явно засада! А тот человек – просто приманка!
– Или он потерпел крушение либо был оставлен на острове умирать, и ему требуется помощь, – почти неразборчиво, скороговоркой выпалил Дойли, стиснув зубы – сама необходимость с кем-то спорить угнетала его, и больше всего Эдварду хотелось просто замолчать, сесть за весла и отправиться обратно на корабль. Но резкие, совершаемые с явным напряжением последних сил, больше похожие на конвульсии движения незнакомца вызывали у него невольную жалость и отчаянное желание помочь.
– Брось, парень. Не знаешь, так не говори, – по привычке ворчливо, но заметно смягчившись, пробурчал старый Эйб, протягивая ему весло. – Было б все так, сроду он в воду не сунулся, сил не хватило бы: в этакую жару люди без питья и двух дней на ногах не держатся.