Четыре дня продолжалось их противостояние, в которое с попеременным успехом оказались с разных сторон втянуты Макферсон, Морган, старейший из матросов Эйб, Эдвард и Генри, послуживший последним и самым убедительным доводом Эрнесты, Джек сдался и заявил, что упрямую бабу даже морской дьявол не переспорит. Внушительные серые рулоны, увязанные в просмоленное сукно, перешли в ведение Эрнесты и назначенных ей в помощь четырех матросов.
Впрочем, когда Дойли, выходя из капитанской каюты после сего знаменательного события, шепнул Эрнесте:
– Поздравляю. Теперь-то вы довольны? – девушка лишь окинула его чуть насмешливым взглядом и хмыкнула:
– С чего бы? Я вообще-то еще рассчитывала выбить у него деньги как минимум на партию новых катлассов.
Тем не менее, жадной или слишком наглой Морено не оказалась: она всегда безоговорочно выполняла любые распоряжения капитана, свои предложения предпочитая вносить с глазу на глаз, а после того, как пошив рубашек и гамаков был окончен, лично вернула оставшуюся часть парусины на ее законное место. Получившиеся шедевры кустарного портновского искусства, по скромному мнению Эдварда, невозможно было бы надеть без косых взглядов и насмешек со стороны окружающих. К тому же парусинный холст был слишком груб и с непривычки неприятно натирал плечи и спину. Но пираты приняли новую одежду и койки с восторгом: маленькая «мисс штурман» надежно закрепилась в их сознании как человек, имеющий власть и не забывающий притом об их собственных нуждах.
Сам Эдвард относился к девушке с все возрастающим непониманием того, какие отношения должны их связывать. С одной стороны, Эрнеста, конечно, помогла ему своим неожиданным покровительством: с тех пор, как Дойли был назначен подштурманом, он мгновенно стал как бы на голову выше своих бывших обидчиков – и теперь даже Макферсон и капитан Рэдфорд, казалось, старались избегать вмешиваться в отношение к нему команды. То, чего Эдвард не мог добиться полгода, ловкой Морено удалось за жалких две недели – теперь приязнь к ней возвышала и ее помощника.
Однако Дойли отлично видел, что на самом деле его должность не имеет смысла, и это было отвратительнее всего. Все необходимые вычисления Эрнеста делала сама, а ему доставались лишь совсем жалкие задания наподобие того, чтобы снять показания квадранта, да и то лишь тогда, когда ей самой было некогда или не хотелось идти на палубу. О методах навигации, изучавшихся им в офицерской школе она, правда, спрашивала подробно и с неподдельным интересом – эта ее тяга к любым новым знаниям уже была известна Дойли. Он даже успел проникнуться ощущением собственной важности и на мгновение подумал о девушке более снисходительно: и вовсе она не столь плоха, просто в силу своего происхождения не смогла получить образования, соответствующего ее способностям – весьма незаурядным, достойным, пожалуй, и представителей высшего сословия… Но Эрнеста внезапно перебила его и попросила написать формулу, по которой они вычисляли расстояние до точки назначения. Эдвард, никогда не бывший особенно увлеченным такими вещами, взялся было за перо, но тотчас отложил его в сторону: