− Да с чего ты взял, что я о тебе…
И вдруг, как удар под дых. Это не сон… вчера ночью это был не просто сон! Мы с ним… о, Боже! Он со мной… да как он мог залезть в мою голову без спроса!
− Ты… это ведь ты, да? Это ведь на самом деле, да?! − Выдыхаю предложения, словно в приступе астмы, а сама глазами ищу что потяжелее, чтобы запустить в его наглую сладкую мордашку. − Да как ты мог-то, а!
Как назло ничего нет под рукой, ни пресс папье, ни стула. Приходится руками отстаивать свою честь − толкаю его что есть мочи в грудь, а ему хоть бы хны. Стоит, как истукан каменный, и улыбается мне, белыми зубами сверкая.
− Знаешь, Илья или как тебя там… Айтварис! Это грязная игра. Ну, что тебе нужно? Чтобы я сказала, что хочу тебя? Хорошо.
Сдуваю волосы, прилипшие ко лбу, подхожу к нему ближе, чем он ко мне обычно подходит, хватаюсь за ворот его безукоризненно черной рубашки и притягиваю к себе, изображая испанскую страсть.
− Хочу тебя, мой невероятно сексуальный демон!
Ну, хоть бы моргнул. Нет ведь! Застыл, как гипсовый, и все улыбается… так обаятельно и гадко, как умеет только он.
− Ну? Теперь доволен? Пошли. − Пробую снова утянуть за собой к двери, подальше отсюда, из моего многострадального Красного Кактуса. Но нет. Проще Минина и Пожарского на металлолом сдать, чем этого демоняку к сексу с собой принудить. − Или мне что, на стол лечь?
− А ложись! − Сообщает одобрительно. − Давай, детка, вперед! Только, аккуратнее.. там ножницы, не воткни себе в бок. Хотя нет, можешь ими себя приласкать. А что, вдруг изловчишься?
Ловко освобождает свое запястье из моего захвата и картинным, услужливым жестом указывает на стол. Еще так мило улыбаясь при этом, будто в дверь предлагает первой войти, мол, «только после вас»… Но тут же хмурится и из глаз его и выражения лица пропадает всякая игривость.
− Тебе не нравится, что я втянул других в нашу игру? − Говорит строго, почти зло. − Но это не я, это ты втянула. Они просто попались мне под руку, когда настало время перекусить, ясно тебе!? К тому же я всегда сполна плачу за свой обед − сказал же, что подниму им зарплату. Поверь, мне это ничего не будет стоить. А теперь, Алисонька, можешь идти ласкать себя сама, если смелости наконец хватило признаться, что хочешь не только сны интересные смотреть. Я не…
Илья вдруг осекся и умолк. Последняя фраза из его обличительной речи будто топором в воздухе зависла, а сам демон неожиданно изменился в лице. Будто крепко задумался… или даже испугался чего-то.
А у меня уже ноги подкосились от тяжести сказанных им слов, и слезы как-то сами на глаза навернулись, заставив всхлипнуть. Да так отвратительно жалостно, что я, сама того не желая, начала всхлипывать еще, и еще, и еще…