Не знаю, как тебе, но, на мой взгляд, образы прошлого без запаха мне кажутся пустыми. Сейчас, живя в городских трущобах, я отчетливее отличаю запах-вкус природы от города. Поэтому, я целенаправленно держу в себе запах и вкус детства: бабушкиных щей, охотничьего ружья отца, амбара деда и т.д.
К 7 годам своей жизни я умел играть в карты, домино, шахматы, бильярд. Умел замещать родителей в воспитании младшего брата. Умел читать и писать (по-детски).
К 14 годам я освоил управление домашним хозяйством. Умел управлять всеми видами сельхозтехники и участвовал в посевных и уборочных процессах совхоза. Прошел с интересом сложное испытание: научился самостоятельно управлять зерноуборочным комбайном, в котором много различных функций. И как результат: попал в районную газету одним из лучших стажеров-комбайнеров.
Я легко осваивал технику и новые территории – тяга к развитию была с самого детства.
В деревне была школа, в которой было только три класса. Я был лучшим, был отличником, и люди на меня смотрели, как на хорошо-воспитанного мальчика. А 4-11 классы, я заканчивал в селе, в интернате: 6 дней в интернате, 1 день дома. И изменение реальности, как новая жизнь в интернате, сильно подкосило меня.
Во-первых: отрыв от родителей, от привычной жизни в 10 лет – это было больно, очень хотелось домой.
Во-вторых: в обществе новых одноклассников я мгновенно потерял статус отличника. В классе оказались ученики, которые превосходили меня в обучении. И на каждом предмете были разные учителя (в деревне был один учитель на всё и на всех).
И эта новая реальность подтолкнула меня к побегу из интерната. Я бежал 12 километров домой, к маме и думал, что мама меня поймет, поможет. Но я получил облом: мама отвезла меня обратно.
Я не понимал ее: почему она со мной поступает так жестоко? И у меня внутри шел какой-то не понятный процесс, в котором формировалось новое отношение к маме. В результате я потерял ее, и я потерял дом внутри себя.
Желание скорее приехать домой больше не появлялось. На выходных я старался меньше находиться дома: больше находился в лесу, на охоте или просто прогуливал по лесу собак. Домой меня тянули: собаки, охота и техника. А внутренняя связь с родителями была разорвана, и я это понимал с каждым годом всё лучше и лучше.
Со временем обида загладилась, отношения с родителями настроились, но само чувство, что они мои родители исчезло. А годам к 25 я вообще стал испытывать чувство вины. Таким образом, это яркое и детское событие осталось в моей памяти и имело огромное влияние на мою жизнь, на отношения с женщинами и на воспитание детей.