– Мне… ― начала я, а потом задохнулась воздухом. Эти глаза. Слишком близко. Не дышать, не вдыхать его запах. ― Мне нужно отлучиться на пару минут! ― выпалила я.
– Прямо по коридору и направо, ― мягко сказал Донован, внимательно всматриваясь в мое лицо. Даже голову слегка склонил набок. Как было бы легко сейчас чуток податься вперед и тогда наши губы…
– Вот черт, ― пробубнила я себе под нос, развернулась и пулей выскочила из его кабинета.
Я смотрела в зеркало и пыталась отыскать себя в отражении. Не вот эту раскрасневшуюся девицу, глаза которой горели нездоровым огнем, а губы были искусаны от волнения. Не ту, грудь которой быстро вздымалась и опускалась от частого сердцебиения, налившись так, что, казалось, стала весить в два раза больше. И не ту, на трусиках которой теперь было влажное пятнышко и которая впервые задумалась о том, чтобы распечатать подарок Аманды. Черти б разодрали Николаса Донована, который сбивал меня с рабочего настроя своими грязными взглядами! Я ополоснула руки холодной водой и, вытерев их бумажным полотенцем, прижала прохладные ладони к щекам. Несколько глубоких вдохов, высоко задранный подбородок и слегка надменный взгляд ― все, профессионал готов к работе. Так я думала ровно до того момента, как вышла из уборной.
Рядом с дверью стену подпирало мощное плечо Донована. Он не улыбался в своей снисходительной манере. Он вообще был серьезен. Как будто даже чем-то обеспокоен. Я посмотрела на него вопросительно и он, моргнув, выпрямился и его лицо снова вернулось к привычному выражению.
– Что вы здесь делаете? ― спросила я, проходя мимо. Он тут же поравнялся со мной и мы двинулись в сторону его кабинета.
– Стерегу вас. Сексуальные женщины не должны расхаживать по моему офису без охраны. Знаете, сколько у нас тут маньяков? ― Он положил руку на мою поясницу и я дернулась. Да что ж такое-то? Почему я так на него неадекватно реагирую?
– Думаю, мне нечего бояться, если я постоянно нахожусь рядом с их предводителем.
Донован рассмеялся, а я уставилась на него, как на какую-то диковинку. Его лицо преобразилось от этого смеха. Взгляд прищуренных глаз стал открытым, в уголках образовались морщинки. Ему шла улыбка и искренний смех. Они добавляли, как минимум, сто баллов его очарованию. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы признать красоту и сексуальность этого мужчины. Наоборот, чтобы не обратить на них внимание, нужно быть слепой. А я слепой не была, поэтому на несколько мгновений зависла, пожирая его взглядом. Внутри меня все встрепенулось от желания, внизу живота томительно заныло. И нет бы воспринять это, как плохой знак, мой организм принял такое изменение с небывалым энтузиазмом. Соски затвердели, а пальчики на ногах слегка поджались, реагируя на острый, прожигающий взгляд Донована. Он внезапно перестал смеяться, его глаза сузились, а челюсти крепко сжались. Казалось бы, ну все, прошел момент, но ни черта подобного. Из-за этой перемены в трусиках стало еще более влажно. Николас глубоко и быстро дышал, от чего его ноздри раздувались, и выглядел он так, словно сейчас сорвется с цепи и бросится на меня, сметая все на своем пути. Растерзает и не оставит от меня ни кусочка, все превратит в пепелище. И, мать вашу, я хотела стать этим пеплом!