Калеб
Дыши. Дыши. Дыши.
Я расхаживал по террасе дома Морисов, слыша всхлипы, доносящиеся из приоткрытого окна спальни Джеммы. У меня так сильно сжималось сердце в груди, что мне хотелось вырвать его и не чувствовать такой боли больше. Я мысленно уговаривал Джемму: дыши, детка, дыши. Только так она могла успокоиться – глубоко вдохнув и выдохнув. Ее истерика казалась нескончаемой. Мне хотелось оказаться рядом с ней, окружить ее комфортом. Я любил ее. Безумно любил. Но быть вместе нам было не суждено.
Спустя примерно полчаса в ее комнате стало тихо и я расслабил плечи. После этого в окне загорелся свет, отбрасывая проблеск на газон под ее окном. Я понял, что она окончательно успокоилась и решил, что мне пора сваливать. Если она не будет видеть меня достаточно долгое время, то окончательно успокоится и забудет о своих чувствах. Тогда можно будет снова наладить контакт с ней и приезжать к ним домой, не боясь встречи с девушкой, укравшей мое дыхание.
Я все еще чувствовал ее вкус и запах, помнил мягкость кожи под своими пальцами, когда проскользнул в постель к спящей Мие. «Не ваниль» – была последняя мысль, когда я, отвернувшись от девушки, уснул.
* * *
– Привет, мужик, – услышал я позади себя голос Рона.
– И тебе привет, – отозвался я, продолжая отмерять плитку.
– Ты что так рано? – спросил он, присаживаясь рядом со мной на пол.
– Работы много.
– Да. Слушай, а ты что, переехал к Мие?
– Переехал – слишком громко сказано. Но да, я сейчас у нее тусуюсь. Почему спрашиваешь?
– Джемма сказала, что ты переехал к своей девушке. И попросила меня вернуться домой, чтобы за ним присматривать.
– А она разве не присматривает? – спросил я, пытаясь выглядеть безразлично.
– Она рано утром улетела к родителям.
Я вскинул голову, чтобы посмотреть на друга и резко дернул ножом для плитки. Палец обожгло болью и я снова опустил голову, глядя, как кровь капает на плитку.
–Она же собиралась провести беззаботное лето перед колледжем.
– Да, собиралась. Но мама ей сделала какое-то предложение, от которого она не смогла отказаться. Думаю, тут дело не только в выгодной стажировке. Все ее лицо было опухшим, как будто ее покусали пчелы. Обычно оно такое после нескольких часов плача.
Моя голова снова дернулась, как будто мне дали пощечину. Я боялся посмотреть на своего друга, потому что боялся, что он узнает причину плача Джеммы. Точнее, что я стал этому причиной. Не глядя на друга, я встал и подошел к столу, на котором лежала аптечка.