Книжник в вагоне слышал его голос – хриплый, дрожащий, полный ненависти. Сам Тим не смог бы произнести и звука: спазм перекрыл горло. Ему казалось, что шею сжимает чья-то невидимая костлявая и очень сильная рука, не дает вздохнуть, ломает трахею…
Книжник вывалился в коридор и оперся плечом о грубую решетку окна. Со лба потоком лился пот, он попытался смахнуть его рукой и едва не рассадил себе голову пистолетом. Пальцы свело судорогой на рубчатой рукояти, острая боль гуляла по сухожилию – от кисти до локтя.
Он с трудом переставлял ноги, но шел – дело надо довести до конца. Не получится всю жизнь не пачкать руки. Беспощадный сжалился над ним, и Тим перестал слышать запахи. Воздух казался ему стерильным, главное – не задумываться.
Высохшее тело в желтом комбинезоне он нашел в середине вагона. Покойник сидел на полу, уронив голову между ног. В прямом смысле слова – создавалось впечатление, что его сломали надвое. Шлем, уткнувшийся в пол возле колен, по-прежнему был пристегнут к металлическому шейному кольцу.
Книжник присел на корточки, осматривая снаряжение мертвеца.
Цвет ткани комбинезона чела определялся крайне условно: грязно-желтый. Все было покрыто каким-то очень густым и липким налетом непонятного происхождения. Такой же серо-черный налет всплошную покрывал стекло защитного шлема, скрывая от посторонних глаз содержимое.
Тима не тянуло заглядывать вовнутрь. Он заранее знал, что там увидит.
Еще один покойник в защитном комбинезоне обнаружился в следующем купе. Рядом с ним копошились два живых обрубка: герла с наполовину сгоревшими волосами и ожогами на лице и чел, скорее всего попавший сюда недавно. Он еще не до конца потерял разум и, увидев Тима, задергался, замычал, открывая рот, в котором шевелился синий обрубок, и протянул Книжнику остатки рук.
Тиму показалось, что он никогда не поднимал ничего тяжелее пистолета.
– Пусть Беспощадный примет тебя, – прошептал он, нажимая на курок.
И в этот момент чел улыбнулся своей смерти. Рука Книжника дрогнула, и пуля, направленная в лоб калеки, ушла левее. Кусок свинца попал челу в глазницу, но не убил наповал, а вышел наружу вместе с височной костью. Чел не крикнул, не завыл – он продолжал улыбаться.
И Книжник выстрелил еще – на этот раз точно. И еще – на всякий случай. А потом Тим застрелил герлу – в упор, в затылок, чтоб наверняка.
Лицо Тима обдало теплыми брызгами, и он смахнул их рукавом.
– Пусть Беспощадный примет тебя, – произнес он одними губами. – Пусть Беспощадный будет к тебе милосерден.
Снаружи хлестко ударил выстрел, за ним еще один, потом короткая автоматная очередь. Бегун что-то пролаял своим страшным голосом. Кто-то завизжал, но визг оборвала пуля. И стало тихо.