Бросив взгляд на стол, накрытый для гостя, Марианна недовольно поморщилась.
– Ты не прикоснулся ни к одному блюду! Поешь хоть что-нибудь – до ужина долго ждать!
Робин глубоко вздохнул, закрыл окно и, наконец, повернулся лицом к Марианне.
– Я не голоден. А ужинать я буду сегодня в Шервуде.
Марианна побледнела и невольно прижала ладони к груди.
– В Шервуде? – перепросила она так, словно ослышалась. – Ты сегодня возвращаешься в Шервуд?
– Да, – просто ответил он и улыбнулся. – Пора, Марианна.
– Нет! – с жаром возразила она и протестующее так тряхнула головой, что заколки вылетели из кос и светлые волосы вольными потоками хлынули на плечи. – Ты не можешь сегодня уйти!
– Почему? – спросил Робин негромко, подошел к ней и, взяв за руки, вгляделся в ее лицо.
Она тут же опустила полные смятения глаза и сказала первое, что пришло в голову:
– Твоя рана едва затянулась, и если не продолжить лечение, она может снова открыться.
Робин грустно усмехнулся: оба они прекрасно понимали надуманность приведенного ею довода. Он и так провел во Фледстане больше времени, чем требовалось.
– Марианна, я воин, – сказал он, – и знаю цену ранам. Я здоров, мне пора возвращаться.
Она подняла глаза и внимательно посмотрела на него.
– Но еще утром ты ничего не говорил о том, что решил сегодня покинуть Фледстан! Скажи правду: что-то изменилось после твоего разговора с отцом? Он был недоволен тем, что ты помогал мне тренироваться в стрельбе?
– Скорее тем, как мы закончили тренировку, – рассмеялся Робин. – Сэра Гилберта можно понять: ты его единственная и любимая дочь, он очень дорожит тобой.
– И он решил отказать тебе в гостеприимстве? – возмущенно воскликнула Марианна. – Потребовал, чтобы ты…
– Никто и ничего не может от меня требовать, – оборвал ее Робин. – Только мой долг и я сам. А долг призывает меня обратно в Шервуд, где меня ждут мои люди, нуждаясь в моем присутствии и руководстве. Я принял решение еще вчера, но не стал говорить тебе и Клэренс, чтобы последний день провести рядом с вами без печали перед расставанием.
Он смотрел на нее с прежней ласковой улыбкой, но в его глазах появилось выражение такой неумолимой непреклонности, что Марианна поняла: отговаривать бесполезно.
– Когда же? – только и спросила она.
– На закате. Ночь – лучшее время для дороги в лес, – ответил Робин. – А пока до ночи далеко, доставь мне удовольствие: сыграем в шахматы напоследок.