– О! – услышал он удивленный возглас. – Ты сам изобрел эту защиту или перенял ее у кого-нибудь?
– Вовремя вспомнил один из уроков отца, – рассеянно ответил Робин, погруженный в изучение расстановки фигур и обдумывая дальнейшие ходы.
– Твой отец весьма искусный игрок! – заметила Марианна.
Робин, нащупав лежавшее на блюде яблоко, с хрустом надкусил его и поправил похвалу Марианны:
– Был, Мэриан.
– Он умер? – с сочувствием спросила Марианна, передвинув пешку.
Робин кивнул и ответил на ее ход своим.
– Давно?
Он вздохнул и снова кивнул, поедая яблоко и не сводя глаз с шахматного стола.
– Отчего же он умер?
Марианна знала от Клэренс, что их с Робином отец уже несколько лет как умер. Но сейчас она спрашивала сочувственно и одновременно так, словно поддерживала разговор исключительно из вежливости. И Робин, чей ум был занят игрой, не заметил ловушки.
– Его убили. Он стал слишком мешать своим врагам.
– Но ведь его не могли убить безнаказанно! Должен был вмешаться король.
Теперь она не спрашивала – она говорила так, словно в точности знала, кто был отцом Робина. Прозвучи в ее голосе хотя бы самая слабая вопросительная интонация, и Робин бы насторожился.
– Король… – рука Робина зависла над ферзем, но потом легла обратно на стол, не дотронувшись до фигуры. – Король вмешался, но не так, как хотелось. Он хоть и выказывал моему отцу уважение, на самом деле стал опасаться его растущего влияния. Поэтому король ухватился за вовремя предоставленный ему надуманный предлог, чтобы безнаказанно расправиться со всем нашим родом.
Не замечая впившегося в него – такого настороженного и внимательного! – взгляда Марианны, Робин пытался разгадать какой-то слишком хитроумный план своей противницы. Ему казалось, что последние ходы Марианны нарушили все ранее выстроенные ею линии и защиты, и нападения. Но не могла же она передвигать фигуры так, словно ее перестал волновать исход игры!
– Значит, твой отец был близок к королю, – задумчиво промолвила Марианна и вдруг сказала то, от чего и Робин мгновенно забыл об игре. – В таком случае мой отец непременно должен был знать его.
Робин поднял голову и посмотрел на Марианну. Она не успела опустить глаза, в которых отразилось безмерное волнение: ей почти удалось проникнуть на закрытую до сих пор территорию – историю его жизни до Шервуда. Резким движением Робин смел фигуры на пол и, не сказав Марианне больше ни слова, встал из-за стола и ушел в отведенную ему комнату. Преодолевая охвативший его гнев, Робин прижался пылающим лбом к холодному окну. За спиной скрипнула дверь, но он не обернулся.