Марианна почувствовала такое всепоглощающее счастье, что не нашла слов для ответа. Но Робин с нежной силой стиснул ладонями ее скулы, неотрывно глядя ей в глаза, и она поняла: он ждет ответного признания. Губы Марианны задрожали в нежной улыбке. Разве он только что не целовал ее, не держал в объятиях? Разве забыл слова, которые она ему говорила во Фледстане, о том, что не имеет значение, кто они? В отличие от нее у Робина не было оснований сомневаться в ответе Марианны, и все же он хотел услышать ответ.
– Да! – с бесконечной нежностью прошептала Марианна, ослепляя Робина сиянием серебристых глаз. – Конечно да! Я люблю тебя, одного, давно!
Робин безмолвно прижался лбом к ее лбу, и они потеряли счет времени в объятиях друг друга. Их сердца были настолько переполнены чувствами, что любое слово оказалось бы излишним. То, чему они пытались сопротивляться сами, от чего их пытался отговорить отец Тук, что подозревал и надеялся предотвратить лорд Невилл, свершилось. Одинаково глубокая и долго скрываемая приязнь объявленного вне закона лорда Шервуда и благородной наследницы рода Невиллов вырвалась на свободу, как прорвавший плотину бурный поток.
Внезапно он сжал ладонями ее стан и легко, без усилий оторвал Марианну от земли. Удерживая ее на весу, Робин запрокинул голову и, глядя ей в глаза, тихо, отчетливо сказал:
– Милая моя! Моя. Никому не отдам тебя. Не вздумай даже помыслить!
В его голосе прозвучало едва ли не предупреждение, почти угроза. Марианна беззвучно рассмеялась и, положив ладони ему на плечи, ответила:
– Только попробуй вновь от меня отступиться, и я… – она осеклась.
Вскинув бровь, он веселым взглядом поощрял ее продолжать, заранее зная, чем она хотела ему пригрозить. Она улыбнулась и с обреченной покорностью покачала головой, признаваясь:
– Нет! Проклясть я тебя не смогу. Никогда.
Налетал легкий ветерок, ворошил им волосы и прохладными ладонями остужал горячие виски. Они шли по лесу, теряясь в тропинках. Он держал ее за руку, помогая пробираться по обрывам, отводя от ее лица гибкие ветви высоких кустарников, и, подхватывая на руки, переносил через говорливые лесные ручьи. Солнечные лучи пробивались сквозь завесу длинных ресниц Марианны и безвозвратно тонули в колдовских глубинах ее огромных светло-серебристых глаз. Она смеялась, смыкая руки на шее Робина, и тогда он замирал, касался поцелуем ее смеющихся губ и еще крепче прижимал к груди легкую драгоценную ношу.
Как бы долго ни длился день, в просвете между деревьями показались зубцы башен Фледстана. Увидев их, Марианна невольно вздохнула, сильнее сжав руку Робина. Он обнял ее и заглянул в погрустневшие глаза.