– Знаешь, когда ты целовал меня, прежде чем отнести на кровать… – она слегка замялась, выбирая слова.
Робин только улыбнулся, забавляясь ее смущением, и промолчал, ожидая, что она скажет дальше.
– Я вспомнила один сон, – продолжала Марианна. – Я никогда не признавалась тебе, но ты мне часто снился. И вот однажды – у меня тогда был сильный жар – мне приснилось, что ты был рядом. И так же, как сегодня у очага, ты обнимал и целовал меня. И мне это ужасно нравилось!
– Это было в Руффорде? – спросил Робин.
Марианна запрокинула голову и внимательно посмотрела на Робина.
– Да-а-а, – протянула она, – откуда ты знаешь?
В его глазах мелькнула улыбка, и Робин, помедлив, ответил:
– Это был не сон, Мэриан.
– Не сон?! – с возраставшим удивлением переспросила Марианна. – Значит, ты приходил в Руффорд? – Она замолчала, по ее лицу пробежало облачко, и Марианна воскликнула: – Вот почему мне знакомо лицо хозяйки этого дома! Она была возле меня, пока жар не спал, а потом исчезла так внезапно, что я даже не успела поблагодарить ее! Значит, это ты присылал ее лечить меня? И сам приезжал в Руффорд и был рядом со мной? Робин! А я до нашей встречи в монастыре была уверена, что ты не хочешь видеть меня!
– Я знаю, – с грустью улыбнулся Робин и, заметив требовательный взгляд Марианны, ласково поцеловал светлый завиток за ее ухом. – Однажды расскажу тебе о Руффорде – у нас с тобой впереди целая жизнь. А сейчас усни, родная, ты устала.
Едва он сказал эти слова, как Марианна действительно почувствовала себя очень усталой. Она тесно прильнула к груди Робина и, уже засыпая, поняла тайный смысл предупреждения Эллен.
– Поздно! – прошептала она про себя и улыбнулась: предупреждения все равно оказались бы напрасными. Слыша под щекой ровное биение сердца Робина, она уснула глубоким, безмятежным сном…
Сон был недолгим и оборвался неожиданно, словно кто-то толкнул ее. Марианна потянулась обнять Робина, но его рядом не было. Охваченная тревогой, она открыла глаза. Робин – уже одетый, только без куртки – сидел возле очага, подбрасывая сухие веточки в постреливавшие язычками огня угли. Марианна смотрела на него и чувствовала глубокое умиротворение, воцарившееся в ее душе от одного лишь присутствия Робина. Почувствовав ее взгляд, он обернулся, подошел к ней и сел рядом.
– Я согрел тебе молока, – сказал он и подал ей глиняную кружку, теплую от огня и его рук.
Марианна поднесла кружку к губам и сделала глоток. Молоко было горячим и сладким – Робин добавил в него мед – и сразу придало ей сил. Робин молча смотрел, как она медленными глотками пьет молоко, грея о кружку озябшие пальцы. Она отдала ему пустую кружку, он поставил ее на пол и, просунув руку под покрывало, провел ладонью по телу Марианны. Встретившись с ним взглядом, Марианна увидела тайную тревогу в глазах Робина.