– Подожди! – воскликнула Марианна, пытаясь увернуться от его рук. – А как же правила?
– Какие? – спросил Робин, пресекая все ее попытки увильнуть к противоположному краю ванны.
– Те, согласно которым муж должен посещать жену в спальне в полной темноте, а жене полагается принимать мужа с приличествующей неподвижностью и безучастием, пока он не получит то, за чем пришел? Разве не таким образом церковь предписывает исполнять супружеские обязанности?
Робин выслушал ее так, словно вопрос Марианны явился для него полным откровением, а потом долго хохотал.
– Выброси из головы эту чушь! – отсмеявшись, потребовал он и, обхватив ладонями ее стан, приподнял над собой. – Те, кто рассказывал тебе о подобном исполнении супружеских обязанностей, – глубоко несчастные люди.
Блестящие капельки воды скатывались по ее смуглому телу. Смеясь в ответ, она пыталась ухватиться за его мокрые гладкие плечи, опасаясь, что он уронит ее или она сама случайно выскользнет из его рук. И вновь она увидела, как улыбка еще дрожала в уголках его рта, а в его глазах уже сгущалась темная пелена желания. Подобный взгляд всегда проводил между ними резкую грань, и за этой гранью в Робине оставался только мужчина, а в Марианне – женщина, которую он желал.
– Я буду любить тебя так, как хочу, и мне все равно, что церковь меня не одобрила бы. Она и так от меня не в восторге, – хрипло пробормотал он, собирая губами на ее животе и груди капельки воды и медленно опуская ее на себя. – Ты, кажется, собиралась помочь мне вымыться? Почему же медлишь?
– Мыть тебя, в то время как ты… – она не сдержала прерывистого вздоха.
– А ты попытайся! Просто не обращай внимания! – шепнул он.
Она терла намыленной губкой его плечи и грудь и всеми силами старалась не отвлекаться, но губка почти выпадала из ее пальцев, стоило ей взглянуть на отрешенное лицо Робина. Он же следил за Марианной из-под ресниц и испытывал непередаваемое словами удовольствие наблюдать борьбу между чинностью, которую Марианна пыталась соблюсти, и чувственностью, которую он в ней настойчиво пробуждал.
Пребывая в этой борьбе, Марианна смыла с плеч Робина душистую мыльную пену и пыталась сообразить, как ей добраться до его спины. Так и не придумав другого способа, она обескураженно попросила Робина отпустить ее и повернуться спиной. В ответ по его губам пробежала улыбка, и он, не открывая глаз, обнял Марианну, прижал грудью к своей груди и положил ее руки себе на плечи. Угадав его безмолвную подсказку, Марианна ответно обняла Робина и принялась тереть губкой его спину. Это было не так просто – держать губку, оставаясь в объятиях Робина, слыша его учащающееся дыхание. Губка все же выскользнула из ее ослабевшей руки, когда над ухом Марианны раздался тихий возглас Робина, и его руки с силой сдавили ее стан, а лоб прижался к ее плечу.