– Нет! Глупо бояться всего лишь деревянных табличек! – прошептала она себе самой, отводя взгляд от рун и поднимаясь с колен.
Но тень, омрачившая душу, не развеялась. Ее мать всегда верила рунам, верила в то, что их предсказание неминуемо сбывается. Эта вера с самой памятью о матери передалась Марианне в детстве, никогда не покидала ее, и, что было сейчас самым ужасным, руны никогда не обманывали прежде! Марианне пришли на ум упреки епископа, который всегда давал ей понять, что не считает ее доброй христианкой. Раньше она только смеялась в душе над его выговорами, сейчас же подумала о том, что стараниями матери и бабки в ее душе действительно слишком много языческого, и впервые пожалела о причудливом смешении старых верований и новой религии в ее жизни.
От тягостных раздумий Марианну отвлек голос служанки, которая, запыхавшись, появилась на пороге ее спальни и опасливо покосилась на руны:
– Леди Марианна! Сэр Гилберт просил вас незамедлительно спуститься к нему в главную залу!
Убрав руны, Марианна быстро поправила уложенные вокруг головы косы, разгладила платье и поспешила к отцу.
– Ты звал меня? – спросила она, войдя в залу, и увидела, что сэр Гилберт стоит возле окна, погруженный в какие-то мысли.
Услышав голос дочери, Невилл, рассеянно скользивший взглядом по открывавшемуся из окна виду Шервудского леса, молча кивнул и, прервав размышления, обернулся к Марианне. Его брови приподнялись, и, не сводя с Марианны глаз, он воскликнул с печалью и изумлением:
– Как ты сейчас похожа на мать!
Невозможно грустная улыбка пробежала по его губам, и Марианна опустила глаза, опечалившись внезапной грустью отца.
– Я унаследовала твой цвет волос, отец, – возразила она. – Это Реджинальд похож на матушку, а не я.
– Да, – с прежней улыбкой кивнул сэр Гилберт, – но только цвет волос, дитя мое. А черты лица, глаза… Ты сейчас вылитая Рианнон, какой она была, когда я приехал в Уэльс, чтобы обвенчаться с ней и увезти в Средние земли…
Он глубоко вздохнул, отгоняя прочь до сих пор печальные для него воспоминания, и его лицо приняло обычное выражение. Сев в кресло, он указал Марианне на кресло напротив. Повинуясь его жесту, Марианна села, тщательно расправив складки платья, и вопросительно посмотрела на отца.
– Я хочу побеседовать с тобой, Марианна, – медленно подбирая слова, сказал сэр Гилберт. – Дитя мое, я уже не молод и тем более не вечен.
– Отец! – протестующе воскликнула Марианна, но Невилл властно вскинул руку.
– Не перебивай меня! Думала ли ты о том, что с тобой станется после моей смерти? У тебя есть только два пути, Марианна. Один из них – опекунство епископа, а это прямая дорога в монастырь. Он уже не выпустит богатства нашего рода, если они хотя бы случайно попадут ему в руки. Я помню, как ты совсем недавно желала принять послушание. Но внезапность твоего намерения и такая же внезапность, с которой ты отбросила эту блажь, лишь уверили меня в том, что путь монашеского служения не для тебя.