– Надень хотя бы сухую рубашку, – тихо сказала Эллен, – твою одежду тоже можно выжимать.
Он покачал головой в знак отказа.
– Мне надо вернуться в лагерь. Там и переоденусь.
Подхватив с пола куртку и пояс с оружием, он вышел из дома и негромким свистом позвал Воина, который немедленно примчался на его зов. Эллен стояла рядом, смотрела, как Робин седлает Воина, и порывалась что-то сказать.
– Робин, я заметила, когда переодевала Марианну… – не выдержала она, – такие следы остаются после…
Он резко повернул к ней голову, и она, не выдержав, отвела взгляд от его почти почерневших глаз.
– Да, – глухо сказал он, – ты все угадала правильно, Нелли.
Она не смогла сдержать полный горечи возглас и уже хотела услышать, верна ли и другая ее догадка о причинах их возвращения в промокшей одежде, но взгляд Робина остановил ее дальнейшие расспросы.
– Побудь с ней, не оставляй одну. Я дал ей столько лекарства, чтобы она спала до вечера, а вечером я приеду к вам.
– Надо ли мне… – начала она, но он не дал ей договорить, оборвав вопрос резким движением руки.
– Просто будь рядом, каждую минуту. Это все, Нелли. Что требовалось сделать, я сделал.
Эллен ахнула и перекрестилась, не сводя с Робина расширенных глаз.
– Сам?!
– У меня был иной выход? – сухо осведомился Робин, с трудом совладав с собой.
– Ты мог поручить это мне, – растерянно ответила Эллен, – так было бы лучше.
– Несомненно, – согласился он и яростно сверкнул глазами. – Но тебя не было – ты только что вернулась. А ты не хуже меня знаешь, что в подобных случаях ждать нельзя. Довольно пустых разговоров, Нелли.
Робин сел в седло, и Воин под его рукой с места сорвался в галоп. Эллен лишь успела послать охранительный знак ему вслед.
Первым, кто его встретил в лагере, был Джон. От его цепкого взгляда не ускользнула ни малейшая деталь в облике лорда Шервуда, но Джон ни о чем не стал спрашивать, лишь забрал из рук Робина поводья Воина со словами, что сам позаботится о вороном. Отвечая только на приветствия стрелков и оставляя без ответа их вопросы, Робин прошел к себе и вернулся в трапезную, сменив одежду. Подождав, пока он сядет за стол, Кэтрин поставила перед ним блюдо с творогом и медом и кубок, до краев наполненный молоком. Сама она села напротив, сложив руки на столе и глядя сочувствующими до слез глазами на Робина, который молча поглощал завтрак, вряд ли разбирая вкус того, что он ел.
– Все так плохо? – не выдержав молчания, шепотом спросила Кэтрин.
Услышав вопрос, Робин с негодованием посмотрел поверх головы Кэтрин на Джона, который стоял за спиной жены. Джон спокойно выдержал безмолвный упрек Робина, и тот смягчился: все знали, что у Джона нет секретов от жены, и также знали, что Кэтрин крепко хранит поверенные ей тайны, дорожа доверием мужа.