Поймав взгляд Джона, Кэтрин обняла Клэренс, защебетала, своей болтовней не давая сказать той хотя бы слово, и шаг за шагом увела ее подальше от брата к очагу, где заняла девушку мытьем посуды.
Усталость взяла свое, и Робин уснул, едва лишь лег на постель. Он проснулся до заката и сразу велел Джону седлать коней. Тот собрался было сказать, что еще рано, но понял, что Робин хочет сначала проведать Марианну.
Эллен бросилась к Робину, едва он успел переступить порог.
– Наконец-то, Робин! Днем у нее началась горячка, и я ничем не могу сбить жар! – растерянно говорила она. – Ровно так, как было в Руффорде, только сильнее и хуже. Либо у нее внутри есть разрывы, либо она простудилась из-за холодной воды в омуте.
Робин сел на край постели и положил ладонь на влажный горячий лоб Марианны.
– Нет, Нелли, она, к счастью, осталась цела, и она не простужена. Ее сжигают душевные переживания, и это много опаснее простуды.
Словно в подтверждение его слов Марианна выгнулась и заметалась по постели.
– Будьте вы прокляты! Он убьет вас, и ваши души сгорят в аду! – закричала она, потом сникла и прошептала еле слышно: – Робин, спаси меня…
Робин обхватил ее и крепко прижал к своей груди, целуя ее волосы, лоб, щеки, глаза.
– Милая, милая моя! – задыхаясь от боли, шептал он. – Все позади, я с тобой! И я убью их – всех и каждого! Клянусь тебе в этом!
Эллен, не вынеся страдания, отразившегося на лице Робина, и рвавшегося сквозь горячку крика Марианны, выхватила ее из рук Робина и вновь уложила, крепко закутав покрывалом.
– Пожалуйста, оставь лекарства и отправляйся по своим делам! – взмолилась она, глядя на Робина.
Он вдруг стал совершенно спокойным. Быстро смешав несколько растворов и подробно объяснив Эллен, как надо поить ими Марианну, Робин вышел из дома к ожидавшему его Джону.
– Как она? – осторожно спросил Джон, заглянув в невидящие глаза Робина, и поморщился от сочувствия.
Не отвечая, Робин вскочил в седло и посмотрел на тропинку, которая уходила в сторону Фледстана. Теперь в его глазах не было ничего, кроме неумолимой, беспощадной ненависти.
– Пора! – сказал он и пришпорил коня.
– С первым майским днем, Нелли!
– И тебя, Робин!
Эллен, пропалывавшая грядки, разбитые возле дома, помахала рукой Робину, подъехавшему на Воине. Возле вороного шел второй конь, которого Робин вел в поводу. Спешившись и привязав лошадей, Робин подошел к Эллен.
– Что-то ты сонная! Была в каком-нибудь селении на Белтайне>11?
– Как же! – фыркнула Эллен. – Отпустит наш святой отец на праздник! Зазвал меня к себе после вечерней службы и проповедовал до полуночи о непотребстве празднования Белтайна! Его послушать, так сегодня ночью все, кто пошел на старый праздник, летали вокруг костров на метлах нагишом.