– Неужели тебя отвергли, братец?! – снова расхохотался Вилл. – Ну, тебе этот отказ только на руку! Вряд ли твоя таинственная красавица порадовалась бы появлению в Шервуде твоей невесты, да еще такой очаровательной! Зато я теперь могу, не задев твоей чести, проверить, так ли хороша Саксонка, как она о себе мнит!
– Каким же образом? – поинтересовался Статли и перевел взгляд с Вилла на Марианну, замершую под градом сыпавшихся на нее насмешек, а потом на Робина, который наблюдал за всем с полным бесстрастьем.
Неуловимым движением Вилл развернул Марианну к себе лицом и, легко подхватив одной рукой ее под спину, привлек к себе так, что она оказалась тесно прижатой к его груди. Он рывком приподнял ее, чтобы глаза Марианны оказались напротив его глаз, и Марианне пришлось встать на носки.
– Да верный способ-то есть только один! Правда, принцесса? – усмехнулся Вилл ей в лицо и, не сводя с Марианны недоброго насмешливого взгляда, неожиданно впился в ее губы безжалостным поцелуем.
Марианна задохнулась от негодования, вскрикнула и попыталась вырваться, но рука Вилла сжимала ее стальным кольцом. Не отрываясь от ее губ, Вилл едва заметно рассмеялся над усилиями Марианны высвободиться и стиснул в ответ так, что она уже вообще не могла пошевелиться. Марианна почувствовала волну ярости, когда жесткие губы Вилла умело заставили ее беспомощные губы открыться, и Вилл принялся исследовать языком ее рот, по-прежнему не сводя дразнящего насмешливого взгляда с ее широко раскрытых глаз, полных гнева и сознания собственного бессилия.
Бросив негодующий взгляд на Робина, Джон было сделал шаг вперед, чтобы прийти на помощь Марианне, но Робин предупредил его намерение, властно сжав рукой плечо Джона.
– Не вмешивайся! – сказал он так, чтобы его мог услышать только Джон. – Пусть справится с Виллом сама!
Джон неохотно, но согласно проворчал, и остался стоять возле Робина, наблюдая за Марианной и Виллом.
Марианна тем временем поняла, что все ее усилия высвободиться из захвата Вилла тот попросту не замечает. На миг в ее памяти ярко ожили боль и ужас насилия, которое ей пришлось вынести, и она едва не закричала. Но неимоверным усилием воли Марианна подавила захлестнувшую ее панику и овладела собой. Она поняла, что ей не вырваться из рук Вилла, в которых Марианна казалась себе новорожденным котенком, и поэтому заставила себя медленно закрыть глаза и ослабнуть в его объятиях так, словно сдалась и уступила его натиску. Она даже приказала себе ответить на поцелуй с еле слышным вздохом, что позволило ей высвободить одну руку, которой она обняла Вилла за шею.