– Довольно странная личность, – ответил пастор, – в кирхе бывает редко, и не по праздникам, когда тут полно народа, а когда церковь почти пустует. Долго стоит перед распятием, но не молится, а просто стоит молча. Потом так же молча уходит. С прихожанами не общается. Он вообще ни с кем не общается. Ни разу не исповедовался. Люди относятся к нему настороженно, как только он появляется, все разговоры смолкают. Говорят, сын его занимает большую должность в Рейхе, вроде как приятель самого Гиммлера.
Священник, несмотря на радушный прием, оказанный Краусу, доложил о нем в местный отдел гестапо, и однажды вечером, когда Отто вернулся из костела в дом Петера, к нему пришел дежурный и пригласил для беседы с начальником отделения, гауптштурмфюрером Вилли Грефом. Краус знал, что священник доложит о его визите, он просто обязан был это сделать.
Гауптштурмфюрера не удовлетворило объяснение Крауса о цели его прибытия и необычном интересе к регистрационным книгам, Вилли Греф решил задержать гостя до выяснения обстоятельств, и тогда Отто показал ему удостоверение полковника абвера, объяснив, что выполняет поручение своего начальника, полковника Лаубе. Удостоверение возымело действие на начальника отделения, и он, извинившись, отпустил Крауса, пожелав успеха в его работе. Но Отто не сомневался, что гауптштурмфюрер через свое руководство проверит, действительно ли Краус получил столь необычное задание от своего непосредственного начальника. И хотя Лаубе никакой подобной задачи своему подчиненному не ставил, слова Крауса он подтвердил.
Естественно, по прибытию в Берлин, Краус был вызван для объяснения.
– Я интересовался родословной штандартенфюрера Генриха Гофмана, у нас на него нет никакой информации, это подозрительно, я решил проверить.
– Не беспокойтесь, Отто, Гофман не предатель, он не агент иностранной разведки, он сотрудник «Ананербе», сами понимаете, данные о таких людях засекречены.
Отто фон Краус, получил то, на что рассчитывал, если бы он высказал свои подозрения Лаубе перед поездкой, то, возможно, Лаубе и поделился с ним информацией о Гофмане, но поездка бы не состоялась, и он не смог бы узнать того, что удалось ему выяснить из книг регистрации и бесед с местным населением.
По слухам, идущим из глубины веков, переселенца из Фландрии звали Готфруа, Гофманом он стал уже здесь, в Германии, говорили, что он был колдуном, которого во Фландрии непременно сожгли бы на костре. Гофманов в деревне не любили, говорили о них с опаской, или вовсе предпочитали молчать, хотя и не знали о том, какой чин в гестапо имеет их земляк. Отто предполагал, что и Готфруа не его настоящая фамилия.