– Спрячем, не переживай, – ответила Ягарья. – Можно положить его у нас в доме в комнату, где девчата больных принимали, – Павловна посмотрела на Люсю и ее маму. – А вы за Сашкой мелким присмотрите, пока Настасья Петровна за больным будет ухаживать. – Сделав небольшую паузу, она продолжила: – Все, бабоньки, война на дворе. Партизаны трудятся, эшелоны вражеские подрывают, машины расстреливают, надо и нам им отплатить заботой и благодарностью. Вот мое слово: с раненым бойцом обходиться уважительно, оказывать ему всяческую помощь, кормить его сытно. А если придут немцы…
– Я буду рядом, – уверенно сказала Настя. – Я беру на себя ответственность за охрану солдата.
Никто ничего не ответил. Все смотрели на Настю, не до конца осознавая, что произошло в этот день.
Вечером того же дня Ягарья, Ваня-паренек, спасенный из Гобиков, и трое женщин из усадьбы, что покрепче были, отнесли в лес тело погибшего партизана, с большим трудом выкопали (скорее, выдолбили) яму в промерзшей земле. Старались глубже: все-таки лес, хотя Ягарья знала, что дикий хищный зверь так близко к усадьбе побоится подойти. Но немец – хуже дикого зверя. Уж кому не знать, как не внучке коренной немки.
Раненый парень проспал весь день то ли от слабости, то ли ото сна, что на него Настасья навела. Ягарья взяла управление в свои руки, и Настя покорно смирилась с этим. Ваню Павловна попросила помочь перенести в другой дом и переодеть Павла в чистые вещи. Мужских рубашек и, уж тем более, штанов, в усадьбе не водилось, однако ночные белые рубахи большого размера, что были сшиты, но пока никем не заняты, пришлись ему в пору. Штаны нательные Павловна отдала девчатам в стирку, наказав их постирать и просушить на печи уже к завтрашнему дню.
Тремя одеялами Настя накрыла раненого, которого переложили на спину. Рана у лопатки не кровоточила – мазь бабы Фени крепко сдерживала сшитые края, а вот из ранения, что было ниже, которое, как женщины и предположили, пришлось в печень, все же просочилась на подстил кровь.
– Я его залечу, не переживай, – улыбнулась Таня, глядя, как Настя волнуется, сидя рядом с Павлом.
– Не переживаю я вовсе, – ответила та, – а тебе спасибо. Ты молодец.
– Да где там… Тоже мне – лекарь – кровь увидела и чуть в обморок не грохнулась.
– Ты свой дар не выбирала, – сказала Настя, – лекарь, что в университете медицине обучается, обычно, с детства мечтает стать доктором, а ты уже родилась с умением лечить, и твой дар не спрашивал у тебя, согласна ли ты им владеть.
Таня улыбнулась. Нравилось ей общаться с Настей, сдружились девушки крепко.