– Ты кто? – невнятно спросил он и тут же сморщился от боли. – Я умер?
– Ты спишь, – ответила девушка и пристально уставилась на него своими карими глазами, из которых потекли слезы.
– Хорошо, – с умиротворенной улыбкой произнес парень и закрыл глаза.
– Как тебя зовут? – спросила Настя, заволновавшись, что чары ее уже крепко усыпили раненого.
– Паша, – продолжая улыбаться, не открывая глаз, сказал тот и заснул.
– Надо поставить дежурных, – сказала Ягарья за всеобщим собранием за обеденным столом. Детей там не было: с ними были Таня и Никитична с бабой Феней – Филипповна не выходила без особой нужды, Татьяна еще была слаба после утренних событий, а Никитична оберегала их всех.
– Вы никого не встретили в лесу? – спросил кто-то.
– К счастью, нет, – сказала Ягарья. – След был длинным, они долго шли. Мы прошли километра три в глубь леса и никого не увидели. Скорее всего, они встретили немцев на одной из дорог, до которых мы не ходим. И, я надеюсь, что это была мимо проезжающая машина с фрицами. Вряд ли немцы пустят своих солдат на верную смерть в лес искать двух подстреленных русских партизан. Они знают, что в лесу опасно, к тому же слишком мало шансов у этих двоих было: мороз, зверье, раны… Винтовки их я забрала, они там же, где и остальные. Усопшего, как стемнеет, похороним. Но теперь, бабоньки, и обращаюсь я не только к своим… сестрам, но и к вам, гости наши, – она посмотрела на Зину, на Люсю и других женщин, среди которых сидела и Оля – Ягарья решила, что возраст ей вполне позволяет быть в курсе всех важных новостей, – теперь нам надо быть на чеку и куда внимательнее, чем вчера. Немцы знали о партизанах, стрельбу мы слышим все время. Но так близко – впервые.
– Что будем делать с парнем? – спросила Галина Степановна.
– Вам Анастасия Петровна уже все сказала: вылечим, накормим, отогреем, ватник его зашьем, винтовку вернем и в лес отпустим.
– А если его у нас искать будут?
– Значит я рядом с ним встану и буду убеждать фрицев, которые в дом войдут, что перед ними не мужик русский, который их убивать пошел, а бабка старая, от которой уже запах нехороший идет, потому что она не встает вовсе – помирать собралась.
Кто-то засмеялся, из тех, кто был моложе. Но Ягарья не шутила.
– И я, – сказала Настя, не вставая и не поднимая глаз. – Я умею, ты же знаешь, – она взглянула на Ягарью своими черными зрачками.
– Знаю. От хвори природной мы лечить умеем, а вот раны такие… тут одними молитвами и заговорами не обойтись. Но подлатать надо, тут вне сомнений.
– Где он будет жить? – спросила Степановна. – Его ж прятать надо, сторожить.