Котяра вынырнул совершенно бесшумно, вот только при движении рядом был слышен стук когтей.
– Почему ты не втягиваешь когти?– Я отправил ему мысленный образ бесшумного хищника.– Так охотиться легче.
„Вот так?“ Черная громадина двинулась совершенно бесшумно.
– Молодец!– Я настроил поток силы жизни к котяре.– Заслужил.
Через полчаса ходьбы я всерьез стал экспериментировать с ментальными щитами. У кого есть дети или родственники четырех-пяти лет от роду, тот меня поймет. Нескончаемый поток вопросов, почему и зачем, откуда и куда, могли свести с ума любого. Хуже всего, что слышал я их сразу в голове и отвлечься от них не выходило. Приходилось разделять сознание на потоки, иначе я точно превратился бы в зомби, мозг которого разорвало очередное почему. Это кошмарное, двухметровое чудовище имело детское, живое сознание. Теперь, когда голод больше не гнал его вперед, за добычей, кошачье любопытство взрывало мне мозг.
Стемнело и я попросил кота найти нам убежище на ночь. До поселка я в лучшем случае завтра доберусь, а то и послезавтра, значит надо отдохнуть. Уплетая просроченный паек, попытался угостить тушеным мясом котяру. Тот понюхал банку, лизнул, откусил кусочек с ладонь от металлического корпуса, пожевал и сплюнул.
„Не еда.“ Поднялся на лапы кот и исчез во тьме.
Он что, обиделся? Блин! Экспериментатор хренов! Теперь не поспишь… Настроил сторожевое плетение и вошел в медитацию. Надо попытаться разобраться с ментальным щитом. Прошел сигнал тревоги и я вскочил, готовый к бою. В одной руке плазменный сгусток, в другой щит стихий.
„Еда.“ Два громадных желтых глаза хитро уставились на меня из темноты. Под ноги выкатились несколько костяных шаров с остатками зеленой бурды. По крайней мере так мне передала электроника, позволяющая видеть в темноте. Картинка получалась так себе, как будто смотришь на экран с очень ослабленной цветопередачей. Но, грех жаловаться, ведь видно…
– Ты мне принес еду?– Я с умилением обхватил толстенную шею.– Умничка!
Расколупав костяшки, выбрал одну, самую большую черную жемчужину.
– Держи! Добытчик ты наш. Это твое по праву!
Котяра как-то недоверчиво принюхался и с удивленным видом умял подношение. Прикрыл глаза и по телу пробежала дрожь.
„Очень вкусная еда! Никогда такой не ел!“ Котяра чуть не раздавил меня от приступа нежностей. Сколько же весит его туша? Почесывая, расплывшуюся в неге тушу, спросил.– Прекращать его подпитывать или нет?
Чуть ли не в первые услышал почти детскую обиду. „Конечно кормить! Еда, хорошо!“
Мех был мягким и теплым, да и тело под ним было теплым, только странно было лежать на каменно неподвижной туше. Будто на не очень мягкой плюшевой игрушке. Мой мозг пытался осмыслить произошедшее. Эта тварюга выпадала из картины мира, в которой порождения спор не жизни были кровожадными чудовищами. Если просто закрыть глаза и вспомнить наши разговоры, то казалось, что это маленький, непоседливый ребенок. Вот только весь его внешний вид кричал о смертельно опасном монстре, охотящемся на все живое и не очень живое…