***
Павел слыл большим любителем вечерних конных моционов вдоль речушки Патьва, вытекающей из Козлихина болота и впадающей в Ванюшинскую топь. Впоследствии большевики речушку эту осушили, русло засыпали землей и построили Всесоюзный санаторий «Советский ирригатор» для ударников труда торфопредприятий).
Но вернемся к Павлу. Дождавшись сумерек, император направлялся на тайное свидание в имение вдовствующей княгини бальзаковского возраста Ольге Александровне Сухомлинской-Долгорукой, уединенно жившей на Бежином Лугу.
Княгиня интимно никого к себе не допускала, за исключением давнего любовника – царя. Визиты императора были строго засекречены. Разглашатели великой тайны подвергались суровым наказаниям. Лишались высоких воинских чинов и солдатами отсылались в тундру на землю вечной мерзлоты (по заданию Российской академии наук на поиски останков доисторического мамонта). Но вместо мамонта каторжане натыкались на скелеты таких же сосланных сюда солдат.
***
Как-то в сумерках, выглянув в окно, Ольга Александровна увидела царя. Без свиты, одного. Тот спешился с коня, отвел его в кусты, привязал к орешнику и велел ему молчать, как рыбе.
Княгиня кликнула прислугу:
– Аглашка, пулей в будуар! Зашторь окно, да поплотнее. Ложе застели дерюжкой и подушки убери, чтобы было всё, как на привале в боевом походе. И духами не вздумай брызгать. Царь этого не любит.
– Знаю, не впервой. Не извольте беспокоиться, сударыня.
Через пять минут Аглашка доложила:
– Всё исполнила, как вы велели, госпожа!
За труды княгиня одарила верную служанку пряником. Та потянулась целовать ей руку.
– Ну, будет-будет. – Вот-вот его Величество заявится. Тебе не след здесь оставаться. Марш в лакейскую!
Аглашка попятилась к дверям и скрылась.
В гостиной появился Павел и прямиком направился в будуар княгини. Скинул треуголку, стянул ботфорты, размотал портянки. Делово предупредил:
– Ольга, у нас с тобой на всё про всё четырнадцать минут. На плацу меня гвардейцы дожидаются.
– Павлуша, ты, случаем, не болен? Вон как с лица осунулся, – забеспокоилась княгиня.
– Голубушка, устал я, – пожаловался царь. – Рекруты вконец замучили. Зелёные ещё, как огурцы, к строевому шагу не приучены. Одна морока с ними.
– Ну, пойдем, приляжешь в будуаре. Сегодня я тебя не стану домогаться. Вздремни с дороги.
Павел взвился:
– Я не за тем к тебе явился! Вздремнуть могу и в спальне с собственной супругой.
И действительно, со второй женой Марией Федоровной Павел вовсе не дремал, а настругал десятерых детей. (После рождения младшего сына Михаила акушер императрицы Иосиф Моренгейм категорично заявил – новые роды Марию Фёдоровну могут погубить. Предупреждение акушера обернулось для императрицы сексуально-эротический опалой. Сам же император перебрался в ложе к фаворитке, молоденькой красавице Анечке Лопухиной).