Суворов не спеша прошел в гостиную. Сухо поздоровался с царем.
– Чем обязан вашему визиту, Государь?
– Прошу тебя, фельдмаршал, в который раз, послужить Отечеству: через Альпы перейти и лягушатников французов в тыл по заднице ударить.
– Да ведь я не альпинист, чтобы лазать по горам, – возразил Суворов. – В мои-то шестьдесят пять лет…
– В шестьдесят пять ягодка опять, – соизволил пошутить монарх. – Осилишь горы, считай, что «Альпынаши»!
И тут в душе Суворова дрогнула солдатская струна.
– Ладно, Государь, выкладывай свой план, – согласился полководец.
Из походной сумки царь достал заготовленную впрок, на случай согласия фельдмаршала, географическую карту Альпийских гор…
***
Имелась при дворе у Павла фрейлина Алисия, которую он лишний раз не трогал и берег ее для особых случаев. Алисия рано потеряла мужа и, чтобы скрасить вдовье одиночество, завела себе болонку. Собачка прожила четыре года, пока от старости не околела. Похоронив её, Алисия вторично вышла замуж за отставного офицера и прожила с ним пять счастливых лет, пока и он скоропостижно помер от апоплексического приступа. Был у нее и третий муж, погибший на поле брани от вражьего артиллерийского снаряда. Потеря третьего супруга Алисию повергла в тяжкую депрессию. Чтобы как-то выйти из нее, она перебралась на жительство в деревню. Сошлась там с таким же, как и она, с трижды вдовым помещиком Игнатьевым, имеющим обыкновение «закладывать за воротник» комзола не только в праздники, но и в будни. Будучи в очередном подпитии, Игнатьев на коленях крестился на икону, отбивал поклоны:
– Прости, Господь, грехи мои! Вот те крест, исправлюсь и ворочусь в праведное лоно.
Господь, добрейшая душа, ему поверил и снял с него грехи. Но Игнатьев не справился с алкоголическим пороком и продолжал грешить – и по будням и по праздникам. Тогда Всевышний призвал пьяницу к себе на небеса к строгому ответу, да так и не вернул его на землю.
Так Алисия в третий раз сделалась вдовой. Пошла в церковь исповедоваться к батюшке. Поведала ему свои печали. Тот с вниманием выслушал её.
– Говоришь, три мужа было у тебя? Бог любит троицу. Я тебя не осуждаю. – И снял с нее печали.
***
Близко до себя Павел никого не допускал. Ну, только если – баб в постель. Бабой император называл любую особь в юбке. Особливо был охотлив до замужних дам дворянского сословия – «тёпленьких», только что покинувших семейную постель и тут же прыгнувших в ложе императора. Многие из них не только не противились извращенной прихоти монарха, но и получали удовольствие от измены опротивевшему мужу.