Из груди вырвался вздох облегчения, я даже исполнилась мрачным энтузиазмом. У тебя план, Ренни, так что осталось немного потерпеть. Терпи, Ренни, терпи…
– Так кого на этот раз я должна обидеть? Библиотекаря? Мажордома?
Для последнего и такого важного испытания, Анаретт должна была выбрать кого-то посерьезней безобидной челяди.
– Заманчивая идея, конечно, но, пожалуй, их я не смогу наказать без ведома матери.
– Тогда кто?
– О! Это сюрприз. Уверена, тебе понравится.
Вопреки ожиданию, мы вышли на улицу и пересекли широкий задний двор, направляясь в сторону псарни. Я вздохнула:
– Поверь, Анаретт, уж кто-кто, а собаки нас точно сумеют различить, хотя вряд ли скажут тебе об этом, – зачем-то пошутила я, но улыбка сестры лишь стала шире.
Неподалеку от псарни немного в стороне от конюшен имелся старый амбар, который сейчас использовался для хранения сельскохозяйственных инструментов и всякой всячины, от старых седел и сбруи, до битых глиняных мисок, треснувших корыт, поломанной мебели и испорченного инвентаря. Обычно там никого не бывает без особой надобности. Когда мы свернули прямиком к нему, я удивилась, но спрашивать снова не стала, лишь порадовалась, что все же идем не на псарню и постаралась подготовиться, напустив на себя надменный вид.
Перед входом Анаретт придержала меня за локоть:
– Помни, не сумеешь его обмануть, шкуру спущу. С него, разумеется. А заодно отравлю парочку твоих любимых щенков, чтобы ты не сомневалась.
Я возмущенно повернулась к сестре.
– Зачем ты так, Ретт? В чем виноваты собаки?
– Потому что могу, – равнодушно пожала сестрица плечами.
Только сейчас я осознала, как глубоко проросли в ней семена жестокости и безразличия. Ощутив неприятный холодок на спине, я взялась за истертую мозолистыми руками дворовых слуг деревянную ручку, не сразу решаясь отворить дверь. Что-то подсказывало, это испытание окажется гораздо хуже предыдущих.
– Смелее! – поторопила шепотом сестра.
Глубоко вдохнув для храбрости, я потянула ручку, готовая к чему угодно. Даже к тому, что на меня набросится дикий кабан. С Анаретт станется подстроить мне что-то подобное. Конечно, что мне будет? Просто выпью потом воды…
В амбаре пахло прелым сеном, нагретым деревом, пылью, старой кожаной сбруей и куриным пометом. Внутри царил полумрак, и после ярко освещенного солнцем двора почти ничего не было видно. Я замешкалась на пороге, ожидая пока глаза привыкнут, но Анаретт грубо подтолкнула в спину. Опасаясь наступить на грабли или наткнуться на торчащие вилы, я проделала несколько неуклюжих шагов и наступила-таки на непривычно длинный подол платья. Памятуя, сколько здесь опасного хлама почти попрощалась с жизнью, но меня поймали чьи-то руки.