Да, забыл представиться. В свидетельстве о рождении, оно у моей мамы хранится, среди прочих документов в верхнем ящике стола её комнаты, я указан как Алексей Александрович Афанасьев. Мама называет меня по-разному. Обычно – Алёшей, Алёшенькой или Лёшей, а ещё сынком, сынулей. Если же я слышу – Алексей, то сразу беру себя в руки, и начинаю быстро соображать, что делаю не так или о каком моём неблаговидном поступке стало известно маме?
Папа, как правило, именует меня Лёшкой, Лёшей и Алексеем. Хотя бывает, что пользуется каким-то из маминых вариантов. Но редко.
Папа мой страшно умный, так говорит мама, а папа её в ответ называет страшно красивой. Слыша это, понимаю, что я страшно непонятливый, страшно несообразительный, страшно тупой, страшно непослушный и так далее. Увы и ах.
У меня есть младший брат – Сенька. По свидетельству о рождении, который хранится вместе с моим, он – Елисей Александрович Афанасьев. Папа его нередко именует Королевичем Елисеем. Какой он Королевич, если ему всего пять лёт? Идёт всего лишь шестой год!
Сенька – страшно забавный несмышлёныш, ничего не знает, ничего не понимает, но ужас какой настырный – всюду лезет, всё пробует на зуб. За ним глаз и глаз нужен, повторяет мама. И следить за ним, опекать обычно поручают мне. Называет это «бременем старшего брата». Одна морока с ним, хлопот не оберёшься.
Однажды я спросил папу:
– А бывает «бремя младшего брата».
– Конечно, закивал он. – Как без этого.
– И какое же у младшего брата «бремя»? Оно только у меня, я за ним смотрю, им занимаюсь, свои силы и время на него трачу, а не он на меня.
– Это нужно у него спросить, о его бремени мы можем только догадываться.
– А ты догадываешься, в чем «бремя младшего брата»?
– Лишь самую малость. Например, ты в его глазах очень умный, многое знаешь и умеешь, а он ощущает себя глупеньким, мало знающим… Да, ещё он донашивает твои вещи, из которых ты давно вырос. И так далее.
Это мне показалось не слишком большим бременем в сравнении с моим. Но спорить не стал.
Пока мы разговаривали с папой, Сенька заснул прямо на диване, свесив голову и ручонку с него.
Папа увидел, глазами на него показал и тихо велел:
– Перенеси на кровать.
Я только приподнял Сеньку, как он, не разжимая глаз, продолжая дремать, произнёс:
– Положи, где взял.
Мне так смешно стало, что я едва его не уронил. Всё же донёс, уложил в кровать. Он что-то пробурчал, повернулся на бок и задал храпака.
Вот такой у нас Королевич Елисей! Как скажет, так хоть стой, хоть падай…