– На заре жизни,– сказал Мартин Канинхем.
– Но хуже всего,– сказал м-р Поверогда человек сам лишает себя жизни.
Мартин Канинхем выдернул свои часы, кашлянул и положил обратно.
– А для семьи какой позор,– добавил м-р Повер.
– Временное помешательство, конечноешительно произнес Мартин Канинхем.– Тут надо быть поснисходительней.
– Говорят, что на такое идут только трусы,– сказал м-р Дедалус.
– Ну, уж об этом не нам судить,– сказал Мартин Канинхем.
М-р Цвейт, собравшийся было что-то сказать, вновь сомкнул губы. Большие глаза Мартина Канинхема. Вот отвёл их в сторону. Такой человечный и понимаюший. Умён. В лице что-то от Шекспира. И у него всегда найдется доброе слово. Они нетерпимы к этому, а ещё к детоубийству. Запрещают хоронить по-христиански. И даже был обычай вбивать деревянный кол сквозь сердце, уже в могиле. Будто оно и без того не разбито. Бывает и спохватывается, да уж поздно. Найдут на дне реки, а в ладонях осока – хватался. Посмотрел на меня. И надо же, чтоб ему досталась эта ужасная пропойца-жена. Раз за разом обставляет для неё дом, и чуть ли не каждую субботу приходится выкупать мебель в ломбарде. Жизнь, как у проклятого. Тут и каменное сердце не выдержит. А в понедельник с утра всё сызнова. Плечом в лямку. Господи, ну и видик у неё был в тот вечер, как мне Дедалус рассказал, когда он зашёл к ним. Вымахивалась, пьянючая, по всему дому с зонтом Мартина.
Меня кличут сокровищем Азии,
И не меньше,
Я – гейша!
Отвёл глаза. Значит знает. Гремит костями.
Тот день, как проводили следствие. Красноярлычный флакон на столе. Комната отеля с картинами из охотничей жизни. Набились туда – толпятся. Узкие лучики солнца сквозь планки венецианских жалюзи. Ухо следователя, крупное такое, волосатое. Прислуга даёт показания. Сначала думали он спит. Потом приметили будто желтые полосы по лицу. Он сполз к изножию постели. Заключение: чрезмерная доза. Смерть в результате несчастного случая. Письмо. Моему сыну Леопольду.
Нигде уже ничего не болит. Больше уж не пробудится. Никому не нужен. Экипаж живо громыхал вдоль Блесингтон-Стрит. Над камням мостовой.
– Мы, похоже, наддали ходу,– сказал Мартин Канинхем.
– Не доведи Господи, перевернёт нас по дороге,– отозвался м-р Повер.
– Надеюсь, обойдётся,– сказал Мартин Канинхем.– Завтра в Германии Большие Скачки. Гордон Беннет.
– Да, клянусь небом,– сказал м-р Дедалус.– Вот уж что стоило бы посмотреть, честное слово.
Когда они свернули в Беркли-Cтрит, шарманка подле Байсена испустила и послала им вслед грохочущую вихлястую песенку из варьете. Вы тут Келли не видали? К-е-два-эл-и. Марш мертвецов из